Никита Моисеев - ЧЕЛОВЕК И НООСФЕРА

Примечание. Используя термин «подсознание», я вкладываю в него смысл несколько более узкий, чем тот, который после работ Фрейда стали использовать в литературе. Подсознанием я называю ту составляющую информационной системы человека, деятельность которой (образ окружающего, интуитивное представление, ассоциации и т. д.) не контролируется сознанием.

Все, что относится к работе с минимальной моделью, следует уже относить к прерогативе сознания. Именно там возникают способы «сознательного» анализа модели, то есть внешней обстановки, там возникает наука. Процессы работы с информацией на этом уровне становятся гораздо более медленными, чем на уровне подсознания, где действовали автоматические алгоритмы, приобретенные генетическим путем или собственным опытом (например, рефлексы). Это и понятно. Перед сознанием стоят иные и куда более сложные задачи: формирование целей и выбор альтернатив собственных действий. На этом этапе уже отсутствует «естественное распараллеливание» процедур обработки информации. Для решения подобных задач уже недостаточно естественных возможностей обработки информации — нужно аналитическое мышление, нужна логика, нужна наука.

Изобретается компьютер, а вместе с ним и новая технология работы с информацией, которая по какому-то недоразумению стала называться «искусственным интеллектом».

Большие имитационные системы, то есть проблемно ориентированные вычислительные человеко-машинные комплексы, вероятно, не случайно напоминают мозг человека по своей архитектуре. (Разумеется, они бесконечно проще мозга с его многими десятками миллиардов нейронов, каждый из которых сам представляет довольно сложную конструкцию.) Такова логика развития, таковы «алгоритмы эволюции». Человеческий мозг, создавая большие имитационные системы, вероятно, следует по тем же эволюционным каналам, которые однажды были уже пройдены Природой при создании мозга.

По-видимому, до поры до времени живым организмам хватало только подсознания. И уже эта система была удивительно сложна. Обратим внимание лишь на два обстоятельства, которые это характеризуют.

Во-первых, информация, обрабатываемая в мозге при помощи «конвейерной машины», на определенном этапе должна быть приведена в порядок — надо было на ее основе вырабатывать «минимальную модель», то есть представление об окружающем мире и о себе самом.

Говоря о работе мозга, мне хочется этот этап усвоения информации назвать не управляющей программой, как я это сделал при описании системы для машинного эксперимента, а этапом сна. Во время сна поступление новой информации временно прекращается, происходит ее осознание, выясняются и устанавливаются определенные связи. Кроме того, вырабатываются определенные команды, которые не требуют работы сознания и идут по генетически заложенным алгоритмам. И, наверное, можно понять то, почему долгое лишение сна приводит к смерти. Ведь мозг, не имея возможности создавать представление о состоянии своего организма и внешней среды, не может дать необходимых управляющих команд.

Второе, на что мне хотелось бы обратить внимание, — это универсальность такой системы обработки информации, которую я назвал подсознанием. Для решения каждой новой проблемы мы сегодня создаем специальную имитационную компьютерную систему. Природа не могла допустить такой «ресурсонесберегающей технологии» обработки информации: мозг может быть создан только один раз и должен использоваться всю жизнь, какие бы неожиданные задачи ни вставали перед Человеком. Не подскажет ли нам изучение этой особенности мозга пути для создания нового математического инструментария, который мы с полным правом сможем назвать искусственным Разумом? А может быть, мы стоим на пороге открытия нового «колеса», неизвестного Природе, которое состоит в умении быстро создавать специализированный «мозг», способный в данных конкретных условиях действовать эффективнее системы, созданной в результате длинного эволюционного пути?

Давайте подытожим. До поры до времени жизнь, вероятно, обходилась лишь системой подсознания, то есть наборов стандартов поведения. Но вот потребовалось решать новые задачи, например, создавать и использовать искусственные орудия. Постепенно как средство адаптации начало формироваться сознание, необходимое для поиска оригинальных решений, наполнения своего мозгового АБД нестандартными ситуациями, что бесконечно расширило возможности интеллекта и интуиции. Для этого понадобилась не только наука, но и искусство, поскольку обращение к интуиции — очевидная апелляция к подсознанию. Возникли и первые системы имитации — речь, письменность, картины…

Мне трудно сказать, насколько такая трактовка архитектуры системы, обеспечивающей процессы мышления, интересна для физиологов, но нам, специалистам в области информатики, она дает новые аналогии и новые интерпретации, которые могут оказаться полезными для решения чисто практических задач.

К такой трактовке мышления я шел двумя путями. Один из них изложен в этом параграфе. Он основан на анализе опыта большого и талантливого коллектива Вычислительного центра Академии наук. Главным для меня было стремление понять, если так можно сказать, «логику коллективной интуиции». Но был и второй путь. Он шел от тех взглядов на процессы развития, самоорганизации, которые я пытался объяснить в этой книге, от стремления увидеть Логику самоорганизации. И оказалось, что логика развития имитационных систем — логика с маленькой буквы, которую я описал в этом параграфе, имеет удивительно много общего с Логикой. Волей-неволей в науке выстраивается некоторая иерархия представлений и конструкций, как будто наш Разум, обретя наконец возможность, торопится повторить все то, что он уже прошел сам в своем совершенствовании длительным путем мучительной эволюции, тянувшейся миллионы лет.

Эту часть книги я назвал «От стратегии Природы к стратегии Разума». В ней я хотел утвердить ту точку зрения, согласно которой развитие материи на всех ее уровнях регулируется общими законами самоорганизации. Эти законы усложняются, видоизменяются при переходе от одного уровня организации к другому, но тем не менее их общая схема сохраняет много общего. Эти законы образуют, так сказать, внутреннюю логику процесса развития — «стратегию Природы».

В ходе развертывания этого процесса достигается не только усложнение организации материального мира и рост разнообразия организационных форм существования материи. Вместе с ними возникают и новые противоречивые тенденции. И диалектика развития такова, что каждое новое «действие» порождает и новое «противодействие». Тем самым перед Природой постоянно возникает необходимость поиска новых путей развития, разрешения все новых конфликтов (противоречий). Основное содержание этого процесса мы всегда можем трактовать как отыскание возможных компромиссов — об этом я уже говорил. Эти компромиссы порождают новые формы организации, несущие новые противоречия. И так до бесконечности.