Никита Моисеев - ЧЕЛОВЕК И НООСФЕРА

Я же убежден, что подобный ход событий даже не может обсуждаться в качестве альтернативы. Ныне такая борьба — это конец всему! И с другой стороны, в сложной современной обстановке, в условиях всеобщей угрозы, всегда могут быть найдены взаимовыгодные решения. Об этом же говорит и теория компромиссов, благодаря которой мы уже знаем, что в огромном количестве сложных экологических ситуаций взаимовыгодные кооперативные соглашения существуют. Их только надо уметь найти!

Вот почему я считаю, что вопросу о компромиссах надо посвятить особое внимание и показать необходимость и возможность возникновения специальной дисциплины, которая объединила бы в себе методологические принципы, экономический и экологический анализ с эффективными методами информатики и прикладной математики, позволяющими отыскивать эффективные коллективные решения.

Что касается методологической основы этой дисциплины, то я уже высказал свою точку зрения. Ключ к ее построению — анализ клубка противоречий и противостояний, их генезиса и связи с целями развития и традиционным видением мира и понятиями «блага», выработанными в тех или иных странах, у тех или иных народов. Это исходная позиция для отыскания компромиссов перед лицом всех тех опасностей, которые встали сегодня на пути развития человеческого рода. И этот анализ, может быть, самый трудный этап построения той синтетической дисциплины, которую я назвал «теория конфликтов».

Если мы будем изучать историю развития живой материи, то увидим, что наряду с борьбой отдельных организмов за пищу, за солнце всегда играла большую роль и совместная, кооперативная деятельность организмов и популяций. Кооперация, коллективное поведение — это столь же естественный механизм самоорганизации, как, скажем, и внутривидовая борьба, о чем я уже говорил в первой части книги.

Примеров кооперативной деятельности в живом мире можно привести сколько угодно. Даже появление многоклеточных существ следует, по-видимому, трактовать как проявление кооперативного начала. Стадная организация популяций живых существ — еще один пример кооперативной деятельности.

Я уверен, что правильно понять общую картину эволюции жизни на нашей планете и возможных перспектив ее развития нельзя без ясного представления о роли кооперативного начала в развитии живого вещества.

История антропогенеза, то есть история становления Человека, также может быть изложена в контексте истории постепенного развития кооперативности. Создание племенных организаций неоантропов, совместный труд, а впоследствии зачатки разделения труда и начало обмена — это все результаты действия кооперативных механизмов, объединяющих усилия для достижения общих целей, смысл которых — обеспечение стабильности рода, племени, популяции и всего вида Homo sapiens в конечном итоге.

Но самым ярким проявлением кооперативности является, вероятно, отказ нашего предка от индивидуального развития в угоду развитию общественного, подчинение индивидуального поведения общественным нормам. Это означало переход эволюции на новые рельсы, рельсы общественного развития, возникновения морали и нравственности и их основы — запрета «не убий!», который существует у всех народов, во всех религиях. Без этого кооперативного акта не могло бы возникнуть общественной формы жизни и современной цивилизации.

Какие-то зачатки «морали» существуют уже у высших, особенно стадных животных. Они проявляются в специальных формах поведения. Так, например, вожак стада может даже пожертвовать собой ради спасения своих подопечных. Подчинение интереса индивида интересам стада, популяции не столь уж редкое явление, которое изучают этологи. Но оно не препятствует естественному отбору.

У человека подобные принципы поведения, которые подчиняют его действия, его жизнь определенным моральным нормам, играют, конечно, совершенно особую роль. Мораль и нравственность мне хочется трактовать не только как своеобразные формы кооперативного поведения людей, облегчающие им совместное существование, но и как необходимое условие эффективной совместной деятельности, без которой наш далекий предок был бы просто не способен выжить.

Может быть, поэтому этологи пытаются сопоставить «моральный кодекс» некоторых видов животных и нравственность, возникшую в человеческом обществе, увидеть их общность и различие. Мне кажется, что такое сопоставление не лишено определенного интереса, ибо становление морали и нравственности в «человеческом» смысле этого слова, внесшее в жизнь первобытного племени качественно новые особенности, выросло, может быть, из тех «элементарных» запретов, которые существуют у общественных животных.

Действительно, как я об этом уже писал в первой части, система запретов, возникшая на заре общественной жизни, обеспечила возможность возникновения новой формы памяти, которая отсутствует у других живых существ. Мораль обеспечивала сохранение тех, кто был носителем и хранителем новых знаний, мастерства, умения сохранить огонь и все те навыки, которые не передаются генетической памятью или обучением по принципу «делай, как я!», распространенному у животных.

Значит, отказ от внутривидовой борьбы, а следовательно, и от индивидуальной биологической эволюции, означал появление перспективы дальнейшего развития общественных форм жизни, основанной на совершенствовании совместной производственной деятельности людей.

Итак, борьба и сотрудничество — это две стороны одной и той же медали, это диалектическая общность двух противоположных начал. И средства борьбы и формы сотрудничества все время изменялись, усложнялись, совершенствовались по мере развития общества, возникали и новые формы борьбы, и новые формы сотрудничества.

До поры до времени разрешение любых конфликтных ситуаций — так мы условимся называть любые ситуации, в которых нет тождественности целей, интересов, стремлений, — носило стихийный характер. Возникали распри, часто заканчивающиеся войнами и уничтожением целых цивилизаций. Но возникали также и дружественные союзы. Иногда такая кооперативность насаждалась огнем и мечом, как это было, например, при объединении феодальных княжеств. Другой раз люди находили согласие за праздничным столом и т. д. Но всякий раз при создании организации, фокусирующей усилия людей, научный фундамент, а тем более строгий научный расчет отсутствовали.

Теперь, в преддверии эпохи ноосферы, когда каждый неосторожный шаг грозит непоправимыми последствиями, стихийное разрешение конфликтных ситуаций уже недопустимо. Так же, как и развитие биосферы, — разрешение конфликтных ситуаций, во всяком случае, достаточно масштабных, должно быть прерогативой Разума, должно быть направленным, должно вершиться в интересах той новой общности, которую в эпоху ноосферы предстоит образовать человечеству. Поэтому стихийному началу в разрешении споров и конфликтов должны прийти на смену процедуры и методы, основанные на твердом научном фундаменте, на глубоких знаниях тех перспектив, которые способны открыть совместные усилия.