Никита Моисеев - ЧЕЛОВЕК И НООСФЕРА

Конечно, факт его существования еще недостаточен для решения реальной проблемы устранения конфликта. Надо еще уметь найти необходимый компромисс и, в частности, суметь определить для стран, участников гонки вооружений, приемлемые уровни этих вооружений. Ответ на такой вопрос требует уже гораздо более детальной информации и многих количественных характеристик, трудных и сложных исследований. Но знание того факта, что компромисс существует, что он будет выгоден всем, может оказаться важнейшим стимулом в поиске трудных решений, столь бесконечно важных сегодня для человечества.

Он существует, и его поиск, как бы он ни был труден, приведет однажды к успеху!

Несмотря на всю условность, примеры, рассмотренные в этой главе, демонстрируют достаточно четко ту исходную позицию, которая, по мнению автора, необходима для анализа процессов коэволюции Человека и биосферы. Нам необходимо научиться описывать и анализировать конфликты между людьми, между Человеком и окружающей средой. Надо научиться обнажать противоречия, которые всегда существуют в обществе, и создавать методы отыскания коллективных решений, которые всегда будут некоторыми компромиссами. Должно возникнуть ясное понимание того факта, что в наш век «экологического императива» и ядерного оружия без компромиссов, без «институтов согласия» дальнейшее развитие общества перспектив не имеет!

Рассмотрение глобальных проблем в этом ракурсе заставляет нас совсем по-иному проводить исследования, нежели это делалось в семидесятых годах в работах Римского клуба и аналогичных исследованиях. Еще и сегодня большинство исследователей, занимающихся проблемами поиска альтернативы современному положению вещей, направляют свои усилия на изучение глобального экономического процесса и на попытки включить в него некоторые вопросы экологии и демографии. Такие процессы нельзя, конечно, игнорировать — их надо изучать и дальше.

Но, по моему глубокому убеждению, акценты должны быть существенно смещены. Я думаю, что главные усилия должны быть направлены на изучение основ бытия человечества — спектра его интересов (потребностей) и тех возможностей, которые еще не используются для управления процессами, протекающими в биосфере и человеческом обществе.

Изучение интересов людей, групп, классов, стран и планеты в целом представляется, конечно, весьма сложным. Основная трудность, с которой мы здесь сталкиваемся, состоит в том, что структура интересов содержит большой элемент субъективизма. Одна и та же ситуация разными людьми может оцениваться совсем по-разному. Отсюда и проистекает основная неопределенность.

Но, с другой стороны, существуют и процессы, объективно присущие любому общественному организму. И предприятию, и государству. Они связаны, в частности, со стремлением всего живого сохранить свой гомеостазис и обеспечить возможность дальнейшего развития. Однако, утверждая это, надо иметь в виду, что гомеостазис сам по себе тоже является своеобразной формой компромисса, поскольку он соизмеряет потребности самой различной природы.

При изучении мира животных мы также видим эту противоречивость потребностей. Но там она устраняется почти на генетическом уровне: как установили физиологи и этологи, у животных всегда пли почти всегда существует некоторая доминанта, зависящая от обстоятельств, конечно! Коллизия «буриданов осел» у животных практически не встречается. Это явление типично только для людей. Поэтому в человеческом обществе все бесконечно сложнее. В поведении людей тоже может быть выделена доминанта, но она очень персонифицирована.

Кажется, что перечисление всех этих трудностей и неопределенностей может заставить относиться с сомнением ко всем построениям этой главы: могут ли они привести к каким-либо достоверным и надежным результатам?

Но такое сомнение равнозначно отрицанию объективных законов общественного развития и объективности интересов общественных организмов любого иерархического уровня. Оставаясь же на позициях физикализма и признавая диалектику исторического процесса, мы должны принять в качестве основополагающей гипотезы возможность познания объективных свойств совместного развития биосферы и общества во всем многообразии случайностей и неопределенностей.

Но, принимая это положение, мы должны отдавать себе ясный отчет в двух обстоятельствах. Во-первых, законы общественного бытия проявляются как тенденции. Они не так точны, как законы Ньютона. В них гораздо выше уровень неопределенности и стохастики (впрочем, в жизни микромира их не меньше). Значит, для их правильного использования надо развивать соответствующие методы и глубже понимать связь общих закономерностей живого, неживого мира и общества.

Во-вторых, надо принимать во внимание, что традиционные методы исследования, развитые в естественных науках, не могут быть автоматически перенесены в общественную сферу; и надо стараться использовать другие пути для познания истины, которые рассматривают Человека не посторонним наблюдателем, как в физике, а активным участником общественного процесса. И одним из них является метод абстрактных моделей, оперирующий лишь с самыми общими зависимостями степени достижения целей и удовлетворения интересов от действий участников конфликта.

Вот почему качественные выводы, а не точный количественный результат являются первым и, может быть, основным итогом поиска. Но и он уже очень важен для практики. Это важный шаг в новом направлении поисков альтернативы. А дальше, уже видя горизонты, можно переходить и к более конкретным исследованиям.

Основную трудность в использовании развиваемых подходов и решении проблем, связанных с созданием «институтов согласия», я вижу не в тех неопределенностях, о которых я только что рассказывал, а в том, чтобы преодолеть инертность стереотипного мышления и отсутствие точного, взаимопонятного языка.

В самом деле, когда мы читаем материалы, относящиеся к проблемам разоружения, то сразу встречаем те основные понятия — ключевые слова, — которыми оперируют военные, дипломаты, политики: сбалансированность вооружений, обеспечение равной безопасности и т. д. Из-за того, что эти термины не определены точно и однозначно, и из-за их чисто интуитивного происхождения они не могут быть формализованы, каждая страна дает им то толкование, которое кажется ей более соответствующим собственным целям. Это порождает дополнительные и часто непреодолимые трудности при переговорах.

Я думаю, что язык абстрактных моделей как раз и способен сыграть роль своеобразного «переговорного эсперанто». Одним словом, без языка абстрактных моделей, позволяющего давать четкие, однозначные определения и указывать пределы допустимых действий, в глобальной экологической проблематике, как мне кажется, обойтись не удастся.