Александр Селюцкий - Вдохновение по заказу. Уроки изобретательства

Вероятно, человеку, впервые увидевшему гимнастические занятия, трудно понять, что это такое: собрались взрослые люди, зачем-то без дела размахивают руками, подпрыгивают на месте, а потом расходятся, ничего не сделав и ничего не добыв... Столь же странными могут показаться стороннему наблюдателю и занятия по тренировке фантазии. А между тем это серьезная и очень напряженная работа. От занятия к занятию осваиваются приемы фантазирования: сначала простые (увеличить, уменьшить, сделать «наоборот» и т. д.), затем более сложные (сделать свойства объекта меняющимися во времени, изменить связь между объектом и средой), мысль приучается преодолевать психологические барьеры.

Попросите придумать фантастическое растение — и десять человек из десяти обязательно начнут видоизменять цветок или дерево, т. е. целый организм. А ведь можно опуститься на микро-уровень: менять клетку растения, и тогда даже небольшие изменения на клеточном уровне дадут удивительные растения, которых нет и в самых фантастических романах. Можно подняться на макроуровень — и менять свойства леса, опять-таки здесь окажутся интересные и неожиданные находки.

Однажды в Институте зерна академик Лисицын сказал изобретателю Качугину, что состоится совещание по важнейшей на-умной проблеме — борьбе с жуком-долгоносиком. Нужно исследовать условия его существования н, в частности, определить точную температуру тела жучка. Приборов, позволяющих решить такую задачу, в то время не было.

^— Тема стоит пятьдесят тысяч, но неизвестно, можно ли на эти средства сконструировать пужный прибор,— сказал с озабоченностью академик.

— А зачем строить прибор? Температуру долгоносика можно измерить обыкновенным медицинским термометром,— ответил Калугин.

Лисицын посмотрел на изобретателя так, как смотрят на человека, который сделал вид, что понял устройство паровоза, а сам уточняет, в каком месте к паровозу пристегивают лошадей.

Но Калугина не смутил этот взгляд.

— Надо набрать стакан долгоносиков, закрыть его, чтобы долгоносики не расползлись, и через отверстие в крышке опустить в середину стакана медицинский термометр. Через некоторое время он покажет температуру тела долгоносиков. А вы подумали, что я предложу ставить термометр долгоносику под мышку?

Академик задумался на минуту.

— Возможно, вы правы,— сказал он.

Опыт показал, что Калугин был прав» *.

Качугип легко решил задачу потому, что за «деревом» сумел увидеть «лес». Когда один объект объединяется с другими такими же объектами, образуется система, обладающая некоторыми новыми качествами. Собранные в стакан жучки сохраняют свою температуру, но измерить ее у «жучества» намного легче, чем у одного жука.

Каждый объект (животпое, растение, корабль, токарный станок п т. д.) надо уметь видеть не только как «дерево», но и как «лес» и как «клетку дерева». Поэтому курс развития воображения начинается с тренировки в составлении и применении фанто-грамм. Фантограмма — это таблица, на одной оси которой записаны главные характеристики объекта (из каких «клеток» состоит, в какую систему входит, откуда берет энергию, в каком направлении развивается и т. д.), а на другой — всевозможные приемы изменения: увеличить, уменьшить, разделить, объединить, «перевернуть» и т. д.

Если фантазия нс развита, человек видит одну-две характеристики объекта и один-два приема их изменения. Фантограмма получается крошечная. Богатство фантазии означает, в сущности,

3В. Брагин. След нейтрона. «Изобретатель и рационализатор», 1975, № 9, с. 32.

что человек легко строит (мысленно, конечно) большую фанто-грамму и умеет выискивать на ней редкие комбинации.

Изучение техники фантазирования нисколько не похоже на зазубривание шаблонных приемов. Одно и то же упражпение может быть выполнено по-разному в зависимости от личности человека. Здесь, как в музыке, технические приемы помогают раскрытию индивидуальных качеств, и интересно выполненные упражнения порой доставляют подлинно эстетическое удовольствие, как хорошо сыгранная вещь.

— Возьмите, пожалуйста, объектом дерево,— говорит руководитель занятий,— и используйте прием увеличения.

Слушатель, молодой инженер, выходит к доске.

— Итак, надо увеличить дерево. Что ж, пусть его высота будет триста метров, даже четыреста...

— Такие деревья существуют,— замечает кто-то с места.

— Да,— соглашается инженер,— но я только начал увеличивать. Допустим, высота дерева тысяча метров. Или две тысячи. Вероятно, ветви деревьев не выдержат собственной тяжести, они работают на изгиб, как консоли, вес увеличивается пропорционально кубу линейных размеров. Значит, ствол высотой в две тысячи метров будет иметь сравнительно пеболыиие ветви. Продолжим: две тысячи метров, три тысячи...

— Пока нет нового качества,—напоминает руководитель.

— Пусть высота будет десять тысяч метров. Тогда вершина попадет в область вечных снегов. Вот и новое качество...

— Пожалуйста, чуть смелее,— настаивает руководитель.

— Двадцать тысяч...

— Метров?

— Нет. Двадцать тысяч километров!

В аудитории оживление. Неожиданный скачок: ствол дерева

диаметра Земли, гм... растение?

На доске появляется рисунок (рис. А). Но инженер тут же спохватывается:

- - Нет, не так... На ствол будет действовать сила Кориолиса, вершина отклонится. К тому же вершина должна стремиться вниз, к теплу, к воздуху... Инерция мысли: я увеличивал высоту, тянул ствол вверх. Ствол должен удлиняться, оставаясь у поверхности земли. Сразу отпадает вопрос о прочности. Дерево просто лежит на земле (рис. Б).

— Вероятно, это не единственное дерево, — подсказы вает руководитель.

— Конечно. Их много. И в целом это выглядит так.

Появляется третий рисунок (рис. В).

— - Похоже на марсианские каналы... А почему бы и нет?

Почему не допустить, что марсианские каналы не просто полосы растительности (была такая гипотеза), а именно гло бальные деревья?... Может быть, не на Марсе, а на какой то другой планете.

Один из слушателей, астро физик по специальности, возражает:

— У так называемых «марсианских каналов» есть ряд

особенностей, каждая новая гипотеза обязана их объяснить. Сезонные изменения, например. Удвоение некоторых каналов...

— Очень хорошо,— отвечает инженер,— ствол продолжает расти, появляется второй виток, отсюда удвоение... Вообще в условиях Марса дереву выгодно иметь глобальные размеры. Какая-то часть всегда там, где лето. К тому же на Марсе нет океанов, нет гор, ничто не мешает дереву удлиняться...