Марсель Мосс - Общества. Обмен. Личность. Труды по социальной антропологии

Исправив термины «долг», «оплата», «погашение», «заем», заменив их терминами «сделанные подарки» и «ответные подарки», которые, впрочем, Боас в конце использует, мы получаем достаточно точное представление о функционировании в потлаче понятия «кредит».

О понятии чести см.: Boas . Seventh Report on the N. W. Tribes. P . 57.

«гарантии» силу даваемой вещи, которая сама есть эта «гарантия». Но в любом обществе природа дара обязывает к определенному сроку. Из самого определения явствует, что совместная трапеза, раздача кавы, уносимый талисман не могут быть возвращены немедленно. Необходимо «время», чтобы осуществить любую ответную поставку. Понятие срока, таким образом, логически присутствует, когда речь идет о нанесении визитов, брачных договорах, союзах, заключении мира, прибытии на регулярные игры и бои, об участии в тех или иных праздниках, оказании взаимных ритуальных и почетных услуг, о «проявлениях взаимного уважения» [654]— любых явлениях, обмениваемых одновременно с вещами, становящимися все более многочисленными и дорогими по мере того, как эти общества становятся богаче.

Современная экономическая и юридическая историография полна заблуждений в этом вопросе. Пропитанная новыми идеями, она создает себе априорные представления об эволюции [655], следуя так называемой необходимой логике; по существу же она остается в данном случае в плену старых традиций. Нет ничего опаснее этой «бессознательной социологии», как называл ее Симиан*. Например, Кук также утверждает: «В первобытных обществах понимают только режим непосредственного обмена, в передовых обществах практикуется продажа за наличные. Продажа в кредит характеризует высшую фазу цивилизации; она появляется вначале в искаженной форме как сочетание продажи за наличные и займа» [656]. На самом же деле отправной пункт иной. Он содержится в категории права, которую юристы и экономисты, не интересующиеся этим, оставляют в стороне; это дар, феномен сложный, особенно в его наиболее древней форме, форме тотальной поставки, которую мы не изучаем в этом исследовании. Однако дар с необходимостью порождает понятие кредита. Эволюция не вызвала перехода права от экономики непосредственного обмена к торговле, а в торговле — от оплаты наличными к рассрочке. Именно из системы подарков, даваемых и получаемых взамен через какой-то срок, выросли, с одной стороны, непосредственный обмен (через упрощение, сближение ранее разделенных сроков), а с другой стороны, покупка и продажа (последняя — в рассрочку и за наличные), а также заем. Ибо нет никаких доказательств того, чтобы хотя бы одна правовая система, предшествующая описываемой нами фазе (в частности, вавилонское право), не знала кредита, известного во всех архаических обществах, существующих вокруг нас. Вот как просто и реалистично можно решить проблему двух «моментов времени», которые договор соединяет и которые уже исследовал Дави [657].

Не менее значительна роль, которую в этих трансакциях у индейцев играет понятие чести.

Нигде индивидуальный престиж вождя и престиж его клана не связаны так тесно с расходами и точным ростовщическим расчетом при возмещении принятых даров, с тем чтобы превратить в должников тех, кто сделал должниками вас. Потребление и разрушение при этом действительно не знают границ. В некоторых видах потлача от человека требуется истратить все, что у него есть, и ничего не оставлять себе [658]. Тот, кому предстоит быть самым богатым, должен быть также самым безумным расточителем. Принцип антагонизма и соперничества составляет основу всего. Политический статус индивидов в братствах и кланах, ранги разного рода достигаются «войной имуществ» [659]так же, как и войной, удачей, наследованием, союзом или браком. Но все рассматривается так, как если бы это была только борьба богатств»237. Бракосочетание детей, участие в братствах осуществляются только в процессе обменных и ответных потлачей. Их теряют в потлаче, как теряют на войне, в игре, на скачках, в борьбе238. В ряде случаев их даже не дарят и возмещают, а просто разрушают239,

217 См., в частности, миф о Хайасе (Haida Texts . Jesup . VI, № 83, Masset ), который потерял «лицо» в игре и от этого умер. Его сестры и племянники надевают траур, устраивают потлач с целью реванша, и он воскресает.

Уместно было бы изучить в связи с этим игру, которая даже у нас рассмат ривается не как договор, но как ситуация вовлечения чести и отдачи благ, которые в конце концов можно было бы не отдавать. Игра есть форма потла ча и системы даров. Сама ее распространенность на северо-западе Америки примечательна. Насколько известно, у квакиютлей (см.: Ethn . Kwa ., р. 1394, s. V. эбаиу : кости (?); s. v. лепа с. 1435; ср. леп — с. 1448 — «второй потлач, та нец»; ср. с. 1423, s. v. маквакте) игра не имеет такого значения, как у хайда, тлинкитов и цимшиан. Последние — закоренелые и постоянные игроки. Пра вила и названия см. в описании игры чурками у хайда ( Swanton . Haida. Jesup Exped. V. 1. P. 58 и сл.; 141 и сл). О той же игре у тлинкитов с описанием на званий чурок см.: Swanton. Tlingit. P. 443. Обычный тлинкитский нак, фигура, которая выигрывает, соответствует джилу у хайда.

Рассказываемые истории полны легенд об играх, о вождях, потерявших все в игре. Один вождь цимшиан проиграл даже детей и родителей (Tsim. Myth . P. 207,101 ; cp r Boas, там же. P. 409). В одной легенде хайда рассказыва ется о всеобщей игре цимшиан против хайда. См. Haida T. М. Р. 322. Ср. та кую же легенду об играх против тлинкитов (там же. С. 95). Каталог тем по добного рода можно найти в: Boas . Tsim . Myth . P. 847, 843. Этикет и мораль требуют, чтобы выигравший оставлял свободу проигравшему, его жене и де тям (Tlingit T. М. Р. 137). Нет нужды подчеркивать близость этой особенно сти к азиатским легендам.

Впрочем, здесь имеются бесспорные азиатские влияния. О распростране нии азиатских игр, основанных на случайности, в Америке см. прекрасную работу Э. Б. Тайлора: On American Lot - games , as Evidence of Asiatic Intercourse . Bastian Festschr. In Suppl. Int. Arch. f. Ethn., 1896. S. 55 и сл .