Константин Асмолов - Не только ракеты: путешествие историка в Северную Корею

Перспективы восстановления Кэсонской зоны: сейчас там идет ремонт и поддержка оборудования и техники, чтобы они не портились в результате простоя (не были разворованы). Мун Чжэ Ин обещал восстановление зоны, но ажитации у северокорейской стороны это не вызывает. Было бы желание, а фундамент есть, но пусть сначала они отменят меры 24 мая [75]и начнут серьезно поддерживать дух межкорейских соглашений.

(Тему Кэсона поднимали и в лекции про межкорейские отношения, но об этом ниже.)

Вопрос. Где и как преподается экономика? Есть ли специализированный вуз, где готовят экономистов?

Ответ. Прогресс в образовании и содержание учебного процесса обновляются в соответствии с экономикой знаний. Основой являются лекции по политэкономии, благо там дают фундаментальные законы, а также отраслевые курсы по экономике промышленности, сельского хозяйства и статистике. Появляются новые междисциплинарные исследования, к которым лектор отнес экономическую информатику, экономическую географию и демографию. При этом сам лектор, как я выяснил, по специальности демограф, шесть лет работал завкафедрой, по сути дела, развивая эту дисциплину в КНДР, составляя теорию и работая с комиссией ООН по народонаселению.

Раз так, то я не мог не задать ему вопрос: «Как вы боретесь с последствиями урбанистического перехода, который не мог не сказаться на сокращении рабочих рук в сельском хозяйстве?»

Ответ был любопытным. У нас нет пока проблем с урбанизацией. Мы строили производственные базы ближе к источникам сырья, равновесно развивая город и деревню. Поэтому покидание деревень для нас не является настолько острой проблемой. И города, по его словам, продолжают расти.

Что же до экономических вузов, то есть факультеты, в т. ч. и в Кимдэ, но есть и специальный вуз – Экономическая академия в Вонсане им. Чон Чжун Тхэка (технократ, учился в Японии, был министром в первом правительстве КНДР, прожил счастливую жизнь, поскольку не лез в политику). В Политехническом университете им. Ким Чхэка есть факультет промышленного управления, который, по-видимому, занимается экономикой предприятий и напоминает инженерно-экономические факультеты в политехнических институтах, которые занимались экономикой и управлением предприятиями. Похожие факультеты есть в сельскохозяйственных вузах. Кроме того, в Пхеньяне есть Академия народного хозяйства, но она, в основном, играет роль главных курсов повышения квалификации.

Тут возникает интересный вопрос, а как же Пхеньянский университет науки и технологий, который позиционировался на Западе как главный источник современных экономических знаний? По словам наших собеседников, он готовит не столько кадры для народного хозяйства, сколько «специалистов по изучению западных систем» – нам же приходится с ними сталкиваться! Можно условно сказать, что они занимаются мировой экономикой, или точнее – готовят специалистов для работы с иностранцами.

В дополнение – некоторая информация по экономике КНДР, полученная из иных источников.

Про северокорейскую рабсилу, что актуально в свете нового витка рассказов про рабские условия жизни в РФ.

Начнем с того, что условия обеспечивает принимающая сторона, а за этим следит ФМС. И тем более у нас нет изолированных лагерей, куда ФМС или полиция не могут войти, а внутри действует законодательство КНДР: это, простите, городские легенды, аналогичные тайным лагерям китайцев, где два миллиона военнообязанных ждут своего часа в тайге, чтобы в решающий момент выйти из засады. Не, может, в веселые 90-е северокорейские лагеря лесорубов имели специфический статус, но сегодня большинство северян работают на стройках и куда более на виду.

Затем, ряд деталей относительно поведения северокорейских рабочих за рубежом. Во-первых, они много экономят и, условно говоря, копят на телевизор вместо того, чтобы покупать сладости. Именно поэтому рейс из Владивостока в Пхеньян, на котором я дважды летел и который был наполнен именно отходниками, был очень сильно забит багажом, причем пока мы стояли вдоль ленты, наблюдали и шины, и коробки с какими-то инструментами, и всякую электротехнику или видеомагнитофоны. Люди везут нечто полезное, причем полезное для малого бизнеса дома. Во-вторых, во всяком случае, во Владивостоке, северян нередко видят подвыпившими и без сопровождения, что разбивает мифы о казарменном режиме. К окружающим они при этом не пристают. В-третьих, они не прячут значки. Лопается еще один миф о том, что северокорейские рабочие стыдятся своего происхождения и не надевают значки с Кимами, когда выходят в город.

Сколько рабочих? Говорят, что все наши консульства оформляют 100 человек в день (и это НЕ только отходники) или 20000 в год. Вдобавок, какое-то количество людей продлевается на российской территории. Учитывая, что не все из них работают вахтовым способом, по расчетам автора 40 или даже 60 тысяч по всей стране, но с упором на Дальний Восток – весьма вероятный порядок величин.

Северокорейские рабочие на Дальнем Востоке очень высоко ценятся. Одинокая женщина может не бояться нанять бригаду таковых для ремонта своей квартиры или идти мимо группы северян, даже если те подвыпили – вещь, радикально отличающаяся от поведения иных гастарбайтеров. Северяне не вовлечены в криминал, очень прозрачны для властей, прекрасно управляемы и самоизолированы от внешнего мира, что существенно снижает шанс любых конфликтов между ними и местным населением. Их общежития отличаются чистотой, и они не ловят местных собак или кошек на еду.

Из-за этого местный бизнес очень заинтересован в увеличении их числа и рассматривает их как хорошую альтернативу как гастарбайтерам из Средней Азии, так и китайцам. Да, вполне вероятно, какая-то часть их зарплаты идет государству, но даже то, что остается, позволяет северянам жить здесь весьма неплохо. Во всяком случае, возвращавшиеся со мной одним рейсом северокорейские отходники тащили с собой много, в том числе всякой бытовой техники, домой или на реализацию.

Один из моих собеседников во Владивостоке сказал, что с северянами комфортнее работать, чем с южанами. И там, и там трудовые конфликты бывают, но у южан хуже деловая культура и их гораздо труднее переубедить. Плюс больший уровень заорганизованности и иное качество человеческого материала. Северокореец, которого отправили в Россию, – это тот, кто получил поощрение. Южнокореец, направленный в Россию, при этом не в Москву, – это залетчик или неудачник, которому не нашли иного места, и которого надо было куда-нибудь вытолкнуть.

Про паром Мангенбон, который в мае 2017 г. начал регулярные рейсы в КНДР.Во-первых, это не тот же самый паром, который когда-то ходил в Японию. Во-вторых, это неполитическая инициатива, чисто коммерческий проект. Что же до проблем с санкциями, то он зафрахтован северокорейской компанией, которая зарегистрирована в Рачжине, однако ее капитал стопроцентно российский. В-третьих, очень любопытно, что в Японии запуск парома вызвал совершенно безумный ажиотаж, потому что прессе казалось, что решение по этому поводу принимал чуть ли не лично Путин. В результате встречать паром во Владивосток слетелась масса японских журналистов, но они были жестоко обмануты в своих ожиданиях – из-за сообщения о заложенном взрывном устройстве на морской вокзал никого не пустили.