Агата Кристи - Багдадская встреча. Миссис Макгинти с жизнью рассталась. После похорон

— Итак, покушение на мисс Джилкрист…

— Его следовало ожидать. Ричард Эбернети навестил Кору в ее коттедже и беседовал с ней. Не исключено, что он назвал конкретное имя. Единственным человеком, который мог знать об этом, скажем, подслушав разговор, была мисс Джилкрист. Заставив Кору навеки замолчать, убийца продолжал тревожиться. Известно ли что-нибудь другой женщине? Разумеется, будь убийца умнее, он сидел бы тихо. Но убийцы, инспектор, редко бывают умными людьми. К счастью для нас. Они без конца размышляют над содеянным, их одолевают опасения, они хотят устранить всякий риск… Это покушение на мисс Джилкрист само по себе уже ошибка. Ведь теперь полиция расследует два дела. В ее распоряжении, скажем, почерк на карточке, приложенной к посылке. Жаль, что обертку сожгли.

— Да, жаль… Тогда я мог бы точно выяснить, пришла посылка по почте или нет.

— А у вас есть основания сомневаться?

— Я могу сослаться только на то, что думает почтальон, а он ни в чем не уверен. Если бы посылка прошла через сельское почтовое отделение, девять шансов из десяти, что заведующая отделением заметила бы ее, но сейчас почту, к сожалению, доставляют не из местного отделения, которое находится в самой деревне, а из другого пункта, Маркет Кейнса, так что шоферу приходится ездить по множеству адресов и доставлять уйму всякой всячины. Ему кажется, что в коттедже миссис Ланскене он оставил только письма и что никакой посылки не было, но точно он не помнит. Парень этот к тому же влип сейчас в какую-то историю с девушкой и не в состоянии думать ни о чем другом. Крайне ненадежный свидетель. Если он действительно доставил пакет, то странно, что его обнаружили только после ухода этого… как его, мистера Гатри.

— Ах да, мистер Гатри.

Инспектор Мортон улыбнулся.

— Да, мосье Пуаро, мы навели о нем справки. В конце концов, не так уж трудно заявиться в коттедж с правдоподобной историей насчет старой дружбы с миссис Ланскене. Ее племянница не могла знать, так это или нет. Ему было бы нетрудно подбросить пакетик. Имитировать доставку по почте тоже несложно: немного сажи на палец, чуточку размазать — вот вам и штемпель на марке.

— Вы думаете?

— Есть и другие варианты. В наших краях побывал мистер Джордж Кроссфилд, но, правда, только на следующий день после инцидента с мисс Джилкрист. Говорит, что хотел присутствовать на похоронах, но опоздал из-за неполадок с мотором в пути. Вы о нем что-нибудь знаете, мосье Пуаро?

— Да так кое-что. Хотелось бы знать побольше.

— Вот как? Выходит, завещание покойного мистера Эбернети представляет интерес для целой компании. Надеюсь, нам не придется гоняться за каждым, кто в нее входит.

— Я собрал кое-какие сведения. Они в вашем распоряжении. Конечно, формально у меня нет права задавать этим людям вопросы. Да это было бы и неразумно.

— Я и сам не намерен спешить. Не хотелось бы спугнуть добычу преждевременно. Но уж когда наступит подходящий момент, шугануть ее надо будет хорошенько!

— Весьма здравое рассуждение. Итак, для вас, друг мой, обычная процедура с использованием всех имеющихся в вашем распоряжении каналов. Для меня же…

— Да, мосье Пуаро?

— Что касается меня, я отправляюсь на север. Ибо, как я уже сказал, меня прежде всего интересуют люди. Да, да, небольшой предварительный камуфляж, и я отбываю, Я намереваюсь, — добавил Эркюль Пуаро, — присмотреть в сельской местности дом для иностранных беженцев. Я представляю ЮННАРКО.

— А что такое ЮННАРКО?

— Организация при ООН по оказанию помощи беженцам. Звучит неплохо, как вы считаете?

Инспектор Мортон лишь широко улыбнулся в ответ.

Эркюль Пуаро вежливо поблагодарил Джанет, хмурую и неразговорчивую.

— Большое вам спасибо. Вы были очень добры.

Джанет с по-прежнему кислой миной на лице вышла из комнаты. Эти иностранцы с их нахальными вопросами! Говорят, этот тип — специалист по скрытым болезням сердца, вроде той, от которой скончался мистер Эбернети. Хозяин действительно умер так скоропостижно, и доктор был этим удивлен. Но какое до этого дело этому типу? Нечего ему здесь вынюхивать!

Легко миссис Лео говорить: «Пожалуйста, ответьте мосье Понталье на его вопросы. У него есть причина спрашивать». Вопросы! Вечные вопросы! Иногда на целых листах, а какое, собственно говоря, правительству или еще кому-нибудь дело до чьей-то личной жизни? Во время этой переписи у нее спрашивали, сколько ей лет. Так она им и скажет, как же! Она убавила себе пять. И что с того? Если женщина чувствует себя только на пятьдесят четыре, она и говорит, что ей пятьдесят четыре.

Правда, этот мосье Понталье не интересовался ее возрастом. Какая-никакая совесть у него, видно, есть. Расспрашивал только, какие лекарства принимал покойный хозяин да где они хранились, и все прочее в этом духе.

Еще спросил, не осталось ли в доме чего-нибудь из лекарств. Ну конечно же все это выкинули. Сердечная недостаточность, сказал он, и еще какое-то длинное слово. Доктора! Вечно они выдумывают что-то новое, а болезни-то все остаются прежними. Прострел, скажем, он и есть прострел, как ты его ни назови.

Тем временем самозваный врач, вздохнув, отправился вниз на поиски Лэнскомба. Из Джанет он выжал немного, да, впрочем, ни на что особенно и не рассчитывал. Он лишь хотел сравнить сведения, словно клещами вытянутые им из Джанет, с полученными от Элен Эбернети. Та, в свою очередь, получила их из того же источника с той лишь разницей, что Джанет разговаривала с ней гораздо охотнее, признавая полное право миссис Лео задавать любые вопросы.

Да, решил Пуаро, на информацию, добытую для него Элен, можно положиться. В сущности, он и полагался. Но в силу характера и укоренившейся привычки Пуаро никому не верил на слово.

Так или иначе, данных было не густо. Они сводились к тому, что Ричарду Эбернети были прописаны витамины в капсулах. Они хранились в большом флаконе, который к моменту смерти был почти пуст. Кто угодно мог, вооружившись шприцем, подмешать что-нибудь в одну или несколько капсул и расположить их во флаконе так, чтобы Эбернети проглотил отравленную, скажем, спустя лишь несколько недель после того, как злоумышленник покинет дом. Еще вариант: кто-нибудь вполне мог незаметно проскользнуть в дом за день до смерти его владельца, начинить смертоносным ядом одну из капсул или, что еще вероятнее, подменить безобидную таблетку снотворного в пузырьке, стоявшем на столике возле кровати. И наконец, вполне можно было просто подмешать яд в питье или еду.

Пуаро проделал несколько экспериментов. Парадную дверь держали на замке, но боковую, выходящую в сад, запирали только вечером. Примерно в четверть второго, когда садовники ушли на ленч, а прислуга обедала, он вошел в ворота усадьбы, проник через боковую дверь в дом, поднялся по лестнице и добрался до комнаты Ричарда Эбернети, не встретив ни души. Затем он спустился вниз и проскользнул в кладовку при кухне — до него доносились голоса, но его никто не заметил.