Агата Кристи - Багдадская встреча. Миссис Макгинти с жизнью рассталась. После похорон

Итак, все эти варианты возможны. Но так ли обстояло дело в действительности? Пуаро не то чтобы искал улики, он лишь хотел проверить все версии. В конце концов, убийство Ричарда Эбернети было не больше чем гипотезой. Улики же необходимы, чтобы найти убийцу Коры Ланскене. Пуаро хотел изучить людей, собравшихся в тот день на похороны, и сделать свои выводы. Некий план уже сложился в его голове, но сначала он намеревался перекинуться несколькими словами со стариком Лэнскомбом.

Лэнскомб держался вежливо, но отчужденно. Менее обидчивый, чем Джанет, он, однако, считал, что появление иностранца не сулит ничего хорошего. Вот до чего докатились! Он отложил кусок замши, которой любовно полировал старинный серебряный чайник, и выпрямился.

— Чем могу служить, сэр?

Пуаро осторожно присел на табуретку.

— Миссис Эбернети говорила мне, что вы надеялись остаться жить в северной сторожке, когда закончите здесь службу.

— Да, сэр. Но сейчас, конечно, все изменилось. Когда имение будет продано…

— Все еще возможно, — ловко ввернул Пуаро. — Тут ведь есть коттеджи для садовников, а сторожка потребуется для гостей или для их сопровождающих. Думаю, все это можно как-нибудь устроить.

— Благодарю вас за доброту, сэр. Но я полагаю… большинство гостей будут иностранцы?

— Да, это будут иностранцы, из тех, что бежали из Европы в вашу страну. Некоторые из них люди старые и больные, их не ждет ничего хорошего в случае возвращения на родину, особенно тех, чьи родные погибли. Они не могут заработать себе на хлеб здесь, как это могут сделать люди здоровые и сильные. Организация, которую я представляю, через своих сотрудников в разных странах собрала и распределяет средства, необходимые для приобретения здесь крова для таких людей. Это имение кажется мне весьма подходящим. Вопрос практически уже решен.

Лэнскомб вздохнул.

— Я все понимаю, сэр. Но мне грустно думать, что дом больше не будет частным жилищем. Впрочем, сейчас это обычное дело. Никто из семьи не может себе позволить жить здесь. Да, по-моему, молодые леди и джентльмены и не захотят. Сейчас трудно найти прислугу, а та, что есть, обходится слишком дорого, да и проку от нее мало. Я понимаю, что все эти прекрасные дома отжили свое. — Лэнскомб снова вздохнул. — Наступают перемены. Я рад, что здесь будет то, о чем вы говорили. Мы тут были избавлены от многих напастей благодаря нашему флоту и авиации, а также благодаря нашим храбрым молодым людям. Наше счастье, что Англия — остров. Если бы Гитлер сунулся сюда, мы поднялись бы все как один и живо разделались бы с ним. Зрение у меня уже не то, что прежде, и я не могу стрелять, но, если бы понадобилось, я мог бы копать окопы. Мы всегда давали приют несчастным и бездомным, и, надеюсь, так будет и впредь.

— Благодарю вас, Лэнскомб, — мягко сказал Пуаро. — Смерть хозяина, должно быть, была для вас тяжелым ударом.

— Еще бы, сэр! Ведь я состоял при мистере Эбернети со времен его молодости. Мне повезло в жизни, сэр. Лучшего хозяина нельзя было и пожелать.

— Я беседовал с моим другом и, э… коллегой доктором Ларраби. Мы с ним подумали: может быть, у вашего хозяина перед смертью были какие-то особые неприятности или тревоги? Вы не помните, приезжал к нему кто-нибудь накануне дня его кончины?

— Да нет, сэр, не могу никого припомнить.

— И никто не заходил примерно в это время?

— За день до смерти хозяина к чаю был наш местный священник. Заходили несколько монахинь, собирали на что-то по подписке… Ах да, с черного хода приходил еще молодой человек, весьма настырный: все старался всучить Марджори, кухарке, какие-то новые щетки для мытья посуды. Больше никого не было.

На лице Лэнскомба появилось озабоченное выражение, и Пуаро не стал к нему больше приставать. Старый слуга уже высказался откровенно мистеру Энтуислу, с Пуаро он, несомненно, будет вести себя гораздо сдержаннее.

С Марджори же, напротив, Пуаро сразу же повезло. У нее не было ни одной из привычек, свойственных «старой, верной прислуге». Она была первоклассной кухаркой, и, похвалив со знанием дела ее стряпню, собеседник мгновенно нашел дорогу к ее сердцу и языку. Воспоминания Марджори были, правда, несколько специфическими:

— В тот день, когда умер хозяин, я как раз приготовила к ужину шоколадное суфле, приберегла для этого полдюжины яиц, благо молочник — мой приятель, а еще у меня было немного сливок, уж и не спрашивайте, как я их раздобыла.

Столь же детально были охарактеризованы другие блюда, подававшиеся в тот день. Остатки ужина прикончили на кухне. В общем, несмотря на всю словоохотливость Марджори, Пуаро не узнал от нее ничего ценного.

Покинув кухню, Пуаро закутался парой шарфов, дабы уберечься от холодного воздуха Северной Англии, и вышел в сад, где Элен Эбернети срезала поздние розы.

— Выяснили что-нибудь новое? — поинтересовалась она.

— Ничего. Но я ни на что и не рассчитывал.

— Знаю. С тех пор как мистер Энтуисл сообщил мне, что вы приедете, я сама пытаюсь докопаться хоть до чего-нибудь, но увы…

Она помолчала и затем спросила с надеждой в голосе:

— Может быть, на самом деле все это просто мираж?

— Убийство с применением топора — мираж?

— Я не думала о Коре.

— А я как раз думаю о ней. Для чего кому-то понадобилось убивать ее? Мистер Энтуисл сказал мне, что в ту самую минуту, когда Кора Ланскене произнесла свою несуразную фразу, вы и сами почувствовали что-то неладное. Это так?

— Да… но я не знаю…

— Что именно было «неладно»? — перебил ее Пуаро. — Неожиданно? Удивительно? Странно… тревожно или страшно?

— О нет, только не страшно. Просто что-то такое… нет, не могу припомнить, да это и не важно.

— Но почему вы не можете вспомнить? Что-нибудь тогда отвлекло ваши мысли, что-то более важное?

— Пожалуй, тут вы правы. Наверное, это было упоминание об убийстве. Оно отодвинуло все остальное на задний план.

— Быть может, это была реакция какого-то конкретного лица на слово «убили»?

— Вероятно… Но не помню, чтобы я обратила внимание на кого-либо. Мы все уставились на Кору.

— Тогда, возможно, вы что-то услышали? Какой-то звук… Что-нибудь упало… или разбилось?

Элен нахмурила лоб, напрягая память.

— Нет… не думаю.

— Хорошо, оставим пока. В конце концов, это, наверное, не имеет значения. Теперь скажите мне, мадам, кто из присутствовавших там знал Кору лучше всех?

Элен задумалась.

— Я полагаю, Лэнскомб. Он помнит ее еще ребенком. Горничная Джанет поступила в дом уже после того, как Кора вышла замуж и уехала.

— А кроме Лэнскомба?

— Пожалуй, я, — поразмыслив, сказала Элен. — Мод ее практически не знала.

— Тогда, исходя из того, что вы знали ее лучше, чем остальные, скажите: почему, по вашему мнению, она задала свой нелепый вопрос?