Александр Пругавин - Голодающее крестьянство

Когда мы колесили по улицам и переулкам Бритовки, нам то и дело попадались на глаза красные и темно-синіе флаги, прикрепленные к шестам около тех домов, в которых помещались столовыя и больнички. Красный флаг означал столовую, темносиній—больничку.

В первой татарской больничке мы пробыли не более 15-ти минут, но когда мы вышли на улицу, то здесь нас ждала уже целая толпа татар и татарок с детьми. Едва мы показались из калитки, как они обступили нас со всех сторон. Кланяясь и жестикулируя, они ломаным русским языком, пересыпаемым татарскими словечками и целыми фразами, просили нас осмотреть их, просили помочь им.

Одни из них обнажали ноги и показывали нам темные кровоподтеки и затвердевшія опухоли, другіе открывали рот и показывали распухшія десны.

— Аурта аяк 6 6 Т.-е. болят ноги. Т.-е. болит рот. ),—говорили одни.

— Аурта тышь —говорили другіе.

— Сделай милость, бачка... Помогай...

Доктор осматривает больных, при чем старается по возможности успокоить их, констатирует цынгу в разных степенях развитія, и затем между ним и сестрами происходит вполголоса следующій діалог:

— Іод есть у вас?—тихо спрашивает доктор.

— Сейчас нет, весь вышел.

— А уксуснокислое кали?

— Тоже нет,—с горечью говорит сестра.

— Перевязочные матеріалы, марля?—шепчет доктор.

— Нет у нас ничего! — с отчаяніем признаются сестры.

Доктор объясняет больным, что сейчас все лекарства вышли, но что он немедленно же постарается прислать сюда все, что только необходимо для их леченія. Вместе с этим объясняется, что главным и лучшим лекарством для них является хорошее питаніе; „ашать нужно хорошо". А так как они возражали на это, что дома у них нет ничего „ашать", то поэтому им предлагалось поступать в больнички или же кормиться в столовых. При этом мы обещали хлопотать о том, чтобы число больничек и столовых было увеличено.

— Вы не поверите,—говорили нам потом сестры милосердія,—как невыносимо тяжело наше положеніе без всяких лекарств, без всякой возможности помочь всей этой массе больных... Мы не в силах долее переносить это. Право, мы готовы все бросить и уехать отсюда, чтобы не видеть этого ужаса...

Все больнички оказались переполненными цынготными больными, главным образом, конечно, татарами и особенно татарками. В каждой больничке помещалось около 30-ти человек больных, из которых несколько человек обыкновенно были с тяжелыми формами цынги. Как известно, цынга проявляется в весьма разнообразных формах, на-

чиная с пораженій десен и кончая контрактурами ног и т. п.

Угнетающее впечатленіе производил вид этих несчастных, пригвожденных к нарам людей. Мысль о том, что все это—жертвы долгаго систематическаго недоеданія или, точнее говоря, голоданія, вызывала особенно горькое чувство.

Затем крайне тяжелое, удручающее впечатленіе производили также те сцены, которыя каждый раз происходили при нашем выходе из больниц. Очевидно, весть о нашем пріезде облетела уже все село, и все те больные, которые почему-нибудь не попали в больнички и остались на домах, но которые могли еще двигаться,— все они сходились к больничкам и ждали тут нашего выхода, нередко целою толпой.

Еще до своей поездки на голод мне много и с разных сторон пришлось наслышаться о притворстве татар, о том, как часто они прибегают к обманам и симуляціям, как часто искусственно вызывают у себя на теле разныя опухоли и болячки, с целью вызвать состраданіе к себе, чтобы этим путем добиться помощи и пособія.

— Вы будете у татар,—не верьте им, — предупреждали меня многіе из самарцев;—вы не можете себе представить, что это за отчаянные симулянты. Они нарочно растирают себе перцем десны, нарочно туго перевязывают ноги, чтобы вызвать опухоли... Вообще имейте в виду, что разные виды симуляціи в большом ходу среди татар...

Наслышавшись подобных разсказов, я, признаюсь, с недоверіем и предубежденіем приближался к толпе, ожидавшей нашего выхода из больнички. Но по мере того, как я ближе знакомился с этою толпой, входя в соприкосновеніе с отдельными лицами, составлявшими ее, чувство недоверія и подозренія весьма быстро исчезло- Да и могло ли быть иначе?

Ведь перед нами толпились обитатели тех самых убійственных землянок и лачуг с раскрытыми крышами, которыя мы видели вокруг себя и в которых эти обитатели вместе со своими детьми сидели без хлеба, без топлива, почти без платья. Босые, в грязных лохмотьях, в каких-то рубищах, едва покрывавших тело, они производили впечатленіе не сельчан, а скорее нищих,— бездомовых, безпріютных и больных...

Ни одного свежаго, здороваго лица! Наоборот, у всех изнуренныя, осунувшіяся или же припухшія желтыя лица. Почти у всех страшное исхуданіе тела, вялые мускулы, вялая кожа, слабый пульс, сиплый голос,—словом, все явные признаки крайняго изнуренія, истощенія.

Еще одна черта страшно поразила меня. Наблюдая эту толпу, вглядываясь в лица толпившихся пред нами людей, я был поражен необыкновенным выраженіем глаз большей части этих бедняков. У многих из них был тот растерянный, блуждающій взгляд, который бывает только у человека, выбитаго из колеи, — у человека, потерявшаго под собою почву, потерявшаго надежду на возможность справиться с налетевшим на него несчастьем. Это—взгляд человека, дошедшаго почти до полнаго отчаянія, — человека, который близок к безумію, к утрате всех задерживающих центров и регуляторов.

Мне казалось, что зловещій призрак голода и смерти витал над этою толпой, поселяя в ней ужас и отчаяніе. Много нужды, много страданій должны были перенести эти люди прежде, чем дойти до такого состоянія.

Этим я не хочу сказать, что все слухи о наклонности татар к симуляціям совершенно ложны, что случаи подобных симуляцій среди них невозможны. Ничуть не бывало. Но мне весьма сдается, что слухи и толки о такого рода симуляціях слишком преувеличены. По крайней мере в Бритовке, где нам пришлось видеть сотни голодавших татар и татарок, мне не удалось установить и подметить ни одного подобнаго случая. Точно к такому же выводу пришел и мой спутник, д-р Гран, на долю котораго выпало осмотреть и выслушать целую массу больных и голодных в этом селе.

Закончив осмотр больничек, мы проехали к священнику о, Павлу Ильину, который взял с нас слово, что до отъезда из Бритовки мы непременно посетим его. После всего только-что виденнаго нами как-то странно и неловко, почти дико чувствовалось в уютных светлых комнатах, с гардинами на окнах, с мягкою мебелью, со столом, накрытым белой скатертью и уставленным куличами, окороками и разными другими явствами.

У священника мы познакомились с учительницей села Бритовки А. И. Снегиревой, которая заведывала столовыми для русских детей в этом селе. Г-жа Снегирева уже двадцать лет служит учительницей в Бритовке и благодаря этому хорошо знакома с местным населеніем. Продукты для столовых она получала из Ставрополя, от г-жи Муриновой, которая аккуратно каждыя две недели высылала все, что нужно для столовых по ея требованію.