Александр Пругавин - Голодающее крестьянство

— Если нам удастся пріехать в Ставрополь часов в 6, то вы можете еще успеть доехать до Бритовки часам к 10-ти вечера.

— А довезете ли вы нас к 6-ти часам до Ставрополя?

— Говоря откровенно, за это поручиться трудно,— признавался капитан.—Смотрите, как ныне разлилась Волга. Давно уже не запомнят такой большой воды. Теченіе страшно быстрое, особенно в Жигулях. А ведь нам против теченія.

Все это, конечно, очень мало успокаивало нас. Но делать было нечего—приходилось по необходимости мириться, так как выбора не было.

В половине 12-го мы были уже на „Витязе". Желая воспользоваться тем получасом, который оставался до отхода парохода, я достал из чемодана бювар и расположился на одном из столиков залы перваго класса, чтобы написать несколько писем и телеграмм. Но не успел я написать несколько строк, как послышалось бряцаніе шпор, и в залу вошел легкой, молодцеватой походкой уполномоченный Краснаго Креста по Самарской и Уфимской губерніям штабс-ротмистр кавалергардскаго полка С. Б. Александровскій. Узнавши, что мы направляемся в местности, в которых работают отряды Краснаго Креста, он пожелал повидаться с нами.

Понятно, что разговор все время шел о голоде и цинге. Пользуясь присутствіем г. Александровскаго и д-ра Грана, я хотел выяснить хотя приблизительную цифру больных цынгою в Самарской губерніи.

— Определить более или менее точно число цынготных больных в настоящее время крайне трудно, —сказал д-р Гран.—Во всяком случае их следует считать не менее 10.000—12.000 человек.

— О, я убежден, что их значительно более,— возразил уполномоченный Краснаго Креста,—И что всего печальнее, — продолжал он, — так это то, что в последнее время цынга весьма сильно увеличивается. Не дальше как за последніе три-четыре дня я получил телеграммы и сообщенія о 2.000 новых заболеваній цынгою.

Разспрашивая нас о нашем маршруте, г. Александровскій советовал нам непременно посетить село Филипповну Ставропольскаго уезда, в которой были устроены Красным Крестом первыя по времени больнички для цынготных. По образцу филипповских больничек впоследствіи Красным Крестом устраивались больнички и в целом ряде других селеній. Благодаря этому Филипповна получила большую известность в Самарской губерніи, причем ее нередко величали „цынготной академіей".

— А в Бритовке я советую вам побывать у сестер милосердія, которыя там работают,—продолжал уполномоченный Краснаго Креста... Это— замечательно деятельныя сестры, из которых одна уже не в первый раз, на цынге... На третій день праздников я также надеюсь выехать в Ставропольскій уезд. Наверное, мы встретимся где-нибудь.

Третій звонок заставил г. Александровскаго покинуть пароход. Он ушел, и я снова остался вдвоем со своим спутником, доктором Граном. Пользуясь этим, позволяю себе познакомить с ним своих читателей и кстати сказать несколько слов о том учрежденіи, представителем котораго он являлся и о котором мне часто придется упоминать в этих очерках.

Санитарное бюро при самарской губернской земской управе, в качестве постояннаго учрежденія, возникло лишь в 1897 году. Несмотря однако на столь недавнее возникновеніе, „бюро" принесло уже несомненную, вполне осязательную пользу местной земской медицине, оказав на нее оживляющее и благотворное вліяніе. Оно закрепило связь между губернскою и уездною медициною, возбудило к жизни губернскіе съезды врачей, устроило во многих местностях губерніи продовольственные пункты с регистраціей пришлых рабочих, организовало во многих селах ясли для крестьянских детей и выпустило целый ряд весьма ценных изследованій по разным вопросам медико-санитарнаго характера; в то же время оно не перестает подготовлять матеріалы для капитальнаго и систематическаго изследованія губерніи в санитарном отношеніи.

Далее, санитарное бюро принимало весьма активное участіе в борьбе с разными эпидеміями, которыя в последнее время особенно часто возникали в Самарской губерніи и упорно держались, сменяясь одна другой. Бюро всегда имело в запасе известный комплект врачей, фельдшериц, фельдшеров, которых и направляло по первому требованію уездных земских управ в те или другія местности губерніи.

Здесь кстати будет заметить, что реакціонная часть земскаго собранія, которая совершенно не выносит деятельности, преследующей главным образом интересы крестьянства, ненавидит санитарное бюро, ведет постоянный поход против него, с пеной у рта критикует каждый шаг этого

полезнаго учрежденія и всячески старается тормозить его дальнейшее развитіе.

Главным работником санитарнаго бюро является доктор Гран - живой и чрезвычайно деятельный врач, хорошо знакомый с условіями постановки земской медицины. Успешному развитію деятельности санитарнаго бюро не мало способствовало и то обстоятельство, что оно все время находилось в заведываніи лиц, относившихся с полным сочувствіем к молодому учрежденію, а именно: сначала этим бюро заведывал член губернской земской управы А. Н. Наумов—молодой, образованный человек воспитанник московскаго университета, а затем, когда он ушел из управы, бюро перешло в заведываніе члена управы В. А. Племянникова—давнишняго, опытнаго и энергичнаго земскаго деятеля, очень много потрудившагося над развитіем земской медицины в Самарской губерніи.

„Витязь" оказался маленьким, слабосильным пароходом, который видимо с огромным трудом преодолевал встречное теченіе. Медленно подвигались мы вперед, медленно вырисовывались перед нами окрестности Самары: дача Аннаева, когда-то дерзавшая конкурировать с дачами южнаго берега Крыма, теперь совершенно обветшавшая, обратившаяся чуть не в руину, живописная Барбашина поляна; „Коптев Враг" с одиноко пріютившейся в нем лесной сторожкой, знаменитыя Жигулевскія ворота, которыя из Самары виднеются, всегда подернутыя синей, таинственной дымкой.

Далее выплывает широкій, массивный Царев курган, а против него, чуть-чуть повыше, на противоположном берегу Волги, у самой воды, раскинулось село Ширяево. Затем на десятки верст потянулись Жигули,—прелестные, но совершенно пустынные, почти дикіе, сплошь заросшіе лѣсом. Это— именія графа Орлова-Давыдова,—одного из самых крупных землевладельцев Поволжья.

— Матушка Екатерина хорошо наградила Орлова-Давыдова,—заметил один из пассажиров, указывая на Жигули.

— А что?

— Да всю Самарскую Луку подарила ему за верную службу и дружбу,—со всеми лесами, лугами, полями, деревнями и угодьями... А крестьяне-то вокруг на нищенском наделе сидят!..

Аграрный вопрос давно уже составляет больное место Поволжья. В последнее же время он с каждым годом обостряется все более и более. Дальше мы постараемся подробнее остановиться на некоторых сторонах этого вопроса.