Роберт Аллен - От фермы к фабрике

В данном случае производство обозначает потребление, поскольку объем международной торговли данными категориями сырьевых товаров был очень невысоким.

Я внес корректировки в расчеты Нуттера по двум направлениям. Во-первых, я исправил его неточность при определении цен на рыбу (Нуттер. 1962, 537). Во-вторых, добавил в его индекс, взвешенный в ценах 1928 г., такие категории, как вязаные и трикотажные изделия. Остается не ясным, почему Нуттер предпочел исключить эти отрасли производства из своего анализа: при расчете индекса по взвешенным ценам 1955 г. эти отрасли включались в спектр анализа, соответственно, согласованный подход к использованию данных предполагает аналогичный спектр выборки и для 1928 г.

Залески (1971; 1984) воспроизводит эти доходы в виде последовательности 235. Однако для 1940 г. его оценки слишком завышены, поэтому в рамках своего анализа я использую более низкие показатели, приведенные в «Советской торговле» (1956, 19). Очевидно, что при первой попытке оценить национальный доход СССР Бергсон также использовал «завышенные» цифры по 1940 г., но в последней его работе в данном направлении все же скорректировал их в сторону понижения. Сравните данные в работе Бергсона и Хейманна (1954, 21) и Бергсона (1961, 46).

Барсов (1969, 107, примеч. 11; 108, 112, табл.) приводит постоянный ценовой индекс по объемам продаж сельскохозяйственной продукции по всем каналам сбыта и при всех коэффициентах закупок и ценах на колхозных рынках за 1929–1932 гг., а также совокупный индекс цен, взвешенный по объемам по двум категориям продаж. На основе его ценовых индексов можно вычислить относительные объемы закупок и продаж на колхозных рынках. Если умножить суммарный объем продаж на долю продаж на колхозном рынке по каждому году, то в результате получим коэффициент объема продаж на колхозном рынке. Я предполагаю, что доля колхозного рынка в 1928 г., по которому у Барсова нет данных, аналогична показателю 1929 г. Этот коэффициент я использовал для обратной экстраполяции индекса продаж на колхозных рынках до 1928 г.

Для проверки полученного результата я вычислил показатель увеличения объема приобретений домохозяйств, совершенных на розничных рынках, путем агрегирования объемов производства свежих продуктов и товаров с взвешенными значениями, равными долям этих товаров в структуре потребительских расходов. Подобный расчет включает как магазины, так и колхозные рынки.

В рамках этого подхода к оценке потребления, основанного на объеме покупок, первый этап заключается в определении доли расходов непосредственно на каждый вид товаров. В работе Чапман приведены данные по долям расходов в 1928 и 1937 г., которые я изменил в двух направлениях. Во-первых, я произвел переоценку ее взвешенных значений по 1937 г., чтобы включить в них оценку (заимствованную из работ: Вылцан. 1966 и Карч. 1979) объемов продаж на колхозных рынках и продажи в государственных и кооперативных магазинах. Во-вторых, я расширил список товаров за счет включения в него потребительских товаров длительного пользования (велосипеды, настенные часы, наручные часы и пр.). Несмотря на достаточно небольшие расходы на приобретение товаров этой категории, она тем не менее демонстрировала стремительный рост. Так, например, производство велосипедов выросло с 11 тыс. единиц в 1927–1928 гг. до показателя более чем в 500 тыс. в 1937 г. (Нуттер. 1962, 458).

Путем агрегирования роста уровня потребления с долями на 1928 г. можно получить результаты, которые будут несколько расходиться с данными, полученными при аналогичных расчетах по долям на 1937 г. (подобный эффект уже отмечался на примере расчета по взвешенным значениям на 1928 и 1955 г.). В этом случае решение также заключается в использовании индекса, учитывающего обе категории товаров. Так, я рассчитал «идеальный индекс Фишера», который представляет собой среднее геометрическое значение индексов, в основе которых лежат взвешенные данные по долям расходов между 1928 и 1937 г., причем в указанный период прирост этого коэффициента составил 81 %. Если разделить стоимость приобретений домохозяйств на розничных рынках в 1937 г. (126 млрд руб.) на 1,81, получаем сумму в 69,6 млрд рублей в ценах 1937 г. Данный результат примерно соответствует показателю 64,9 млрд рублей, приведенному в табл. 7.3.

Для полного анализа см. исследование Аллена (1998b).

Чтобы оценить важность показателей Бергсона для этого года, сравните данные в работах Бергсона (1961, 327) и Барсова (1969, 103), а также Бергсона (1961, 327, 329) и Карча (1979, 102–103). Также см. описание дискуссии в работе Карча (1979, 96–98).

Данному аспекту посвящена целая глава в работе Бергсона. Он настаивал на том, что оценка натурального дохода колхозов должна производиться на основе «скорректированных рыночных цен». Когда речь шла о сельскохозяйственной продукции, то эти цены были представлены в виде цен на колхозных рынках за вычетом 20 %, которые отводились на транспортировку и производственные издержки крестьян. Я последовал этому примеру. Аналогичный принцип Бергсон хотел применить к оценке жилья и прочих услуг, даже несмотря на то что для данных категорий товаров не существовало рынка сбыта либо эти сферы имели крайне высокий процент субсидий. Подобный подход является, по сути, спекулятивным, однако метод Бергсона представляется наиболее оптимальным, поэтому я также использую приведенные им цифры.

Хлопок и сахарная свекла также имели ключевое значение для аграрного сектора, однако их оценка не входит в спектр расчета натурального дохода колхозов, поскольку весь произведенный объем по этим категориям служил сырьем для промышленной переработки.

Это можно отразить путем применения коэффициентов межотраслевого баланса из данных промышленной переписи США за 1920 г. к данным по российскому производству, сведенным в рамках исследования Нуттера (1962, 455–457).

По примеру Бергсона (1961, 167) я снижаю цены на 15 %, чтобы исключить величину рыночной надбавки.

Цифры по обувному производству особенно фальшивы и позволяют увидеть приблизительную суть этих вычислений. В то время как небольшие шкуры (например, овец и коз), потребляемые населением деревни, вероятно, использовались для промышленного производства верхнего слоя обуви (что предполагает неэффективное использование материала), Ясный (1949, 229) выдвигает идею о том, что они использовались крестьянами для производства верхней одежды. С учетом отсутствия информации по стоимости овечьей шкуры я оцениваю эту категорию товаров (мелкие шкуры) с точки зрения выработки из них обуви и соответствующим образом произвожу их оценку. При этом подразумевается, что стоимость кожи, использованной при производстве обуви, аналогична ее стоимости при производстве одежды.