Александр Дюма - А. Дюма. Собрание сочинений. Том 40. Черный тюльпан. Капитан Памфил. История моих животных.

Неделю спустя я снова нанял кабриолет на той же стоянке.

— А! — сказал кучер. — Это тот господин, что из департамента Эна.

— Именно! Это вы везли меня неделю назад?

— Собственной персоной. Куда вас сегодня отвезти, хозяин?

— К Обсерватории.

— Тсс! Сударь, не говорите так громко.

— Почему?

— Если моя лошадь вас услышит!.. Ну! Вижу! Ах, сударь, вот кто, будь у него десять тысяч ливров ренты, не купил бы кабриолет!

Я посмотрел на него.

— Почему вы спросили меня о департаменте Эна — не оттуда ли я родом?

— Потому что, если бы господин был в одиночестве и хотел поболтать, мы поговорили бы о департаменте Эна.

— Так вы знаете его?

— Еще бы! Славный департамент! Департамент генерала Фуа, господина Мешена, господина Лербетта и господина Демустье, автора "Писем к Эмилии о мифологии".

Как видите, дорогие читатели, я был совершенно забыт в перечне известных людей департамента.

Это настроило меня против кучера.

— Что вы знаете в департаменте Эна?

— Все знаю.

— Как, вы знаете все?

— Все.

— Вы знаете Лан?

(Я произнес "Лан"),

— Лаон, вы хотите сказать?

(Он произносил "Лаон").

— Лаон или Лан, это одно и то же; только пишется "Лаон", а говорится "Лан".

— Конечно, я говорю, как пишется.

— Вы стоите за орфографию господина Марля?

— Я не знаю орфографии господина Марля, но я знаю Лаон, древний Bibrax и средневековый Laudanum… Ну, что вы на меня так смотрите?

— Я не смотрю на вас: я вами восхищаюсь!

— О, вы можете насмехаться сколько угодно, это не мешает мне знать Лаон и весь департамент Эна с его префектурой. В доказательство скажу, что там есть башня, построенная Людовиком Заморским, и что там продают очень много артишоков.

— Я ничего не могу на это возразить; истинная правда, друг мой. А Суасон? Суасон вы знаете?

— Суасон — Noviodunum. Знаю ли я Новиодунум? Еще бы мне его не знать!

— Поздравляю вас с этим; я знал Суасон, но не знал Новиодунума.

— Да это одно и то же, разницы никакой. Именно там стоит собор святого Медарда — великого писуна. Вы знаете, хозяин, что когда в день святого Медарда идет дождь, он потом сорок дней не прекращается. Святой Медард должен быть покровителем кучеров кабриолета. Знаю ли я Суасон!.. Так-так-так, вы спрашиваете, знаю ли я Суасон, родину Луи д’Эрикура, Колло д’Эрбуа, Кинетта; место, где Хлодвиг победил Сиагрия, где Карл Мартелл разбил Хильперика, где умер король Роберт; столица округа; шесть кантонов: Брен-сюр-Вель, Улыни-лё-Шато, Суасон, Вайи-сюр-Эн, Вик-сюр-Эн, Виллер-Котре…

— Вы и Виллер-Котре знаете? — воскликнул я, надеясь застать его врасплох.

— Villerii ad Cotiam Retiae. Знаю ли я Виллер-Котре, или Кост де Рец! Большая деревня.

— Маленький городок, — возразил я.

— Большая деревня, повторяю.

И в самом деле, он повторял это так уверенно, что я понял: бороться с ним бесполезно, я ничего не добьюсь. Впрочем, я сознавал, что вполне мог ошибаться.

— Хорошо, пусть будет большая деревня, — уступил я.

— О, незачем говорить "пусть будет", это так и есть.

Знаю ли я Виллер-Котре: лес в двадцать пять тысяч гектаров; две тысячи шестьсот девяносто два жителя; старый замок времен Франциска Первого, ныне — дом призрения; родина Шарля Альбера Демустье, автора "Писем к Эмилии о мифологии"…

. — И Александра Дюма, — робко прибавил я.

— Александра Дюма, автора "Монте-Кристо" и "Мушкетеров"?

Я знаком выразил согласие.

— Нет, — произнес кучер.

— Как это нет?

— Я сказал — нет.

— Вы говорите, что Александр Дюма не родился в Виллер-Котре?

— Я говорю, что он там не родился.

— Ну, это уж слишком!

— Как вам угодно. Александр Дюма не из Виллер-Котре; впрочем, он негр.

Признаюсь, я был сбит с толку. Этот человек, казалось, так хорошо знал весь департамент Эна, что я боялся ошибиться. Раз он так решительно это утверждал, человек, знавший весь департамент вдоль и поперек, вполне возможно, если разобраться получше, что я негр и родился в Конго или Сенегале.

— Но, значит, вы родились там, в департаменте Эна? — спросил я у него.

— Нет, я из Нантера.

— Так вы там жили, в департаменте Эна?

— Никогда.

— Но вы в нем были хотя бы?

— Никогда, никогда в жизни.

— Каким же образом, черт возьми, вы знаете департамент Эна?

— Велика хитрость! Держите.

Он протянул мне изорванную книгу.

— Что это за книга?

— Это вся моя библиотека, сколько есть.

— Черт возьми! Похоже, вы часто в нее заглядываете.

— Вот уже двадцать лет я ничего другого не читаю.

— Но, похоже, вы часто ее читаете?

— А что, по-вашему, мне делать, когда нет работы? А времена такие тяжелые, что я половину дня провожу на стоянке.

Я открыл книгу; мне любопытно было узнать, как может называться том, способный в течение двадцати лет занимать человека.

И я прочел: "Статистика департамента Эна".

Мишель отличался от моего кучера только тем, что избрал для себя чтение если не более поучительное, то, по меньшей мере, более забавное.

— Мишель, — сказал я, — вы сами видите: надо заказать у Лорана жердочку для macrocercus ararauna и клетку у Труя для cercopithecus sabcea.

— Сударь, — возразил Мишель, — ничего не возражаю против жердочки, но клетка ни к чему.

— Как это ни к чему? Несчастное животное не может оставаться в этой: это клетка для щегленка или снегиря. Через неделю оно здесь умрет в корчах.

— Пока вас не было, здесь случилось несчастье.

— Так! Что за несчастье?

— Ласка задушила фазана; вам подадут его на обед.

У меня вырвалось восклицание, которое не было ни отказом, ни согласием. Я очень люблю есть дичь, убитую мною самим, но я куда менее пылко отношусь к дичи, задушенной любым животным, если это не охотничья собака.

— Значит, клетка свободна? — спросил я.

— С утра.

— Тогда переселим в нее мартышку.

Мы поставили маленькую клетку рядом с большой, расположив открытые дверцы одну против другой. Мартышка устремилась в новое жилище, запрыгала с жердочки на жердочку, а затем вцепилась в прутья, скрипя зубами, жалобно взвизгивая и показывая мне язык.

— Сударь, — сказал мне Мишель. — Эта зверушка хочет самца.

— Вы так думаете, Мишель?

— Я в этом уверен.

— Так вы думаете, что обезьяны здесь размножаются, как и попугаи?

— В Ботаническом саду есть такие, которые там родились.

— А если нам предложить ей попугая?

— Сударь, здесь есть один маленький овернец, который время от время приходит попрошайничать вместе со своей обезьяной. На месте господина я бы купил у него обезьяну.

— Почему именно этого зверя, а не другого?

— Потому что он кроток, словно ягненок, и получил превосходное воспитание. У него есть шапочка с пером, и он снимает ее, когда ему дают орех или кусочек сахара.