Филипп Болл - Критическая масса, как одни явления порождают другие

— многие из подданных короля просто не имеют работы, но страна и король могли бы получать миллионы фунтов в год, обеспечив этих людей достойным занятием и предоставив им возможность стать прлноценными гражданами; ^

— страна достаточно богата, а ее население весьма искусно в ремеслах и трудолюбиво, что позволяет ей стать ведущей страной в мировой торговле. 1

Иными словами, Англия была готова к величию. На чем основывался Петти, делая такие многообещающие выводы? Его книга называлась Политическая арифметика , и он претендовал на превращение политики в науку. Подобно тому как Ньютон при создании теории тяготения основывался на количественных измерениях и выводах астрономов Тихо Браге и Иоганна Кеплера, Петти опирался на числа для доказательства здорового состояния английского общества. Он писал:

Используемый мною метод является несколько необычным, поскольку вместо привычных Слов и Эпитетов в сравнительных и превосходных степенях и логических Аргументов я выражаю свои мысли (и в этом суть Политической Арифметики) в терминах Числа, Веса и Меры, руководствуясь лишь соображениями Здравого Смысла и Причинами, которые могут быть обоснованы Законами Природы. Я старательно избегал любых доводов, основанных на переменчивых и противоречивых Мыслях, Мнениях, Желаниях и Страстях, присущих отдельным людям, так как убежден, что теорию общественного развития нельзя построить на этих шатких основах (если их вообще можно считать основами). В любой деятельности человека, от окрашивания тканей до игры в бильярд или боулинг, успеха можно добиться лишь на основе длительной практики и общих концепций типа тех, которые предлагаются в книге De Projectilibus & Missilibus, посвященной Углам Падения и Отражения 2.

Другими словами, в оценке общественных явлений Петти исходил не из туманных рассуждений о природе человека и государства, а из показателей, которые могут быть измерены и оценены количественно. Он верил, что созданная им политическая арифметика позволит монархам и правителям управлять человечеством на основе предлагаемых научных принципов, а не иррационального мышления и поведения, свойственного людям.

Интеллектуальная смелость идей Петти поражает даже сейчас, через три столетия после написания его книги. Ученые и политики до сих пор продолжают спорить о том, насколько поступки людей определяются разумом и логикой, а насколько — их капризами и предрассудками. В книге Человек , государство и война (1954) Кеннет Вальц мечтает о времени, когда международные отношения будут основываться на рациональной теории, а не на догмах и политической риторике. «В отсутствие развитой теории, — писал он, — поступки и реакции современных политиков почти всегда диктуются их характером и воспитанием, а вовсе не реалиями международной обстановки 3.

Конечно, Вальц подразумевает под теорией не совсем то, что имел в виду Петти — своего рода ньютоновскую физику общества. С высоты наших дней усилия Петти выглядят несколько наивными, и тем не менее они эхом отдались в современной физике. В последние два десятилетия в социальных науках происходит нечто удивительное. Инструменты, методы и модели, разработанные для объяснения поведения неживой материи, находят свое

применение в областях, для которых они первоначально не предназначались и в которых они на первый взгляд в принципе неприменимы. Физика все глубже вторгается в науки об обществе.

Предлагаемая читателю книга посвящена тому, как это происходит, почему к этому надо относиться серьезно и к чему это может привести. В ней также обсуждаются пределы применимости социальной физики и опасности неверного истолкования ее выводов.

Бурное развитие социальной физики в наши дни было вызвано созданием трех физических теорий. Теория катастроф, разработанная в 1970-х годах Рене Томом, показала, как неожиданные большие изменения могут вызываться незначительными эффектами. Энтузиазм был велик, но, к сожалению, довольно скоро выяснилось, что теория является слишком феноменологической и качественной, вследствие чего не позволяет понять механизмы социальных явлений. В 1980-х годах особенную популярность приобрела теория хаоса, позволяющая исследователям анализировать поведение очень сложных и непрерывно меняющихся («динамических») систем, включая социальные. Оказалось, что поведение таких систем быстро становится непредсказуемым, несмотря на самое точное знание об их начальном состоянии. Теория хаоса рассматривается как модель рыночной экономики, и ее положение о существовании стабильных динамических состояний, называемых аттракторами, позволило объяснить, почему некоторые состояния и режимы общественного поведения или структура организаций оказываются устойчивыми при небольших возмущениях. В целом, однако, теория хаоса оказалась недостаточной для построения основ социальной физики.

И наконец, пришел черед теории сложности. Ее ключевыми понятиями являются возникновение и самоорганизация , и она показывает, как порядок и стабильность возникают из взаимодействия многих элементов в соответствии с несколькими простыми правилами.

Физика, которую я обсуждаю в этой книге, тесно связана и часто перекрывается с теорией сложности, хотя стоит заметить, что в последнее время сами физики все чаще стали относиться к «науке о сложности» как к старой подружке, переодевшейся в новое платье. Постепенно физикам стало ясно, что эта новейшая концепция является лишь продолжением классических исследований очень больших систем, а новейшие методики лишь добавляют какие-то новые инструменты и приемы к тому, чем они занимались уже несколько столетий. Это — коллективное поведение в самых разных системах. На первый взгляд кажется, что любые аналогии между массой неодушевленных атомов и массой мыслящих индивидов являются натянутыми и бессмысленными, однако физики быстро обнаружили, что коллективное взаимодействие элементов в таких больших системах имеет общие закономерности, то есть приводит к совершений одинаковым эффектам, независимо от того, из каких элементов состоят эти системы — из атомов или людей.

В предлагаемой книге автор стремился рассказать, каким образом современная физика оказалась способной учитывать особенности человеческого поведения, которые Уильям Петти триста лет назад вообще исключил из рассмотрения, т.е. «переменчивые и противоречивые мысли, мнения, желания и страсти отдельных людей». Я хочу показать в этой книге, что, даже пренебрегая психологией отдельного человека, ученые могут достаточно уверенно предсказать некоторые особенности коллективного поведения большого числа связанных какими-то условиями людей. Другими словами, можно рассчитать социальное поведение коллектива, сохранив за его членами свободу индивидуального выбора поведения. Можно даже сказать, что мы можем определить пределы свободной воли.