Питер Франкопан - Шелковый путь. Дорога тканей, рабов, идей и религий

Это было незадолго до того, как реформы дали свои плоды. Крупные инвестиции в военно-морской флот позволили Англии расширить сферу влияния, давая шанс извлечь выгоду буквально из каждого противостояния в Европе, вспышек войн и других событий в Карибском бассейне и прочих местах [1129] J. Robertson, ‘The Caribbean Islands: British Trade, Settlement, and Colonization’, in L. Breen (ed.), Converging Worlds: Communities and Cultures in Colonial America (Abingdon, 2012), рр. 176–217. . Кроме того, они подстегнули длительный процесс стабилизации коммерческих позиций в Азии, и наконец там стали видны плоды предпринятых действий. Подобно тому, что было в Сурате, Английская Ост-Индская компания основала важный центр торговли на юго-востоке субконтинента – Мадрасапаттинам (современный Мадрас), где в первой половине XVII века прошли переговоры с местным правительством о беспошлинной торговле. Как уже знают современные корпорации, щедрые налоговые льготы – основное благо, благодаря которому можно было обходить европейских соперников, а со временем и местных. Кроме того, поселения становились все больше и успешнее, а компания договаривалась о новых и более выгодных условиях. В течение 70 лет Мадрас превратился в процветающий город. Такая же схема была применена в других местах. Особенно стоит отметить Бомбей и Калькутту, жемчужины Бенгальского залива. Доходы Английской Ост-Индской компании стабильно росли [1130] P. Stern, ‘Rethinking Institutional Transformation in the Making of Empire: The East India Company in Madras’, Journal of Colonialism and Colonial History 9.2 (2008), рр. 1–15. .

Как и в случае с VOC в Голландии, границы между правительством и EIC были размыты. Обе компании имели право действовать как официальные представители государства. Им было дано право чеканить монеты, формировать альянсы и не только поддерживать вооруженные силы, но и использовать их. Обслуживание этой коммерческой организации, которая извлекала выгоду из покровительства как государства, так и могущественных инвесторов, было привлекательным карьерным ходом. Рабочие свозились со всей Англии, а также и других частей света, включая оплот консерватизма – Новую Англию. Для амбициозных и находчивых, которые смогли подняться по карьерным ступеням компании, была предусмотрена щедрая награда [1131] H. Bowen, The Business of Empire: The East India Company and Imperial Britain, 1756–1833 (Cambridge, 2006). .

Одним из примеров стала история человека, который родился в Массачусетсе в 1649 году и, будучи еще ребенком, вместе со своей семьей вернулся в Англию, чтобы впоследствии поступить на службу в Ост-Индскую компанию. Попав изначально на позицию писца, он, в конце концов, поднялся настолько высоко, что стал правителем всего Мадраса.

Он сколотил состояние, видимо, слишком большое, так как спустя 5 лет его сняли с должности по обвинению в том, что он слишком много награбил, занимая высокий пост. Учитывая, что он вернулся домой с 5 тоннами специй, огромным количеством бриллиантов и бесчисленным количеством ценных вещей, эти обвинения были не безосновательны. Как гласит эпитафия на его могиле в Рексеме на севере Уэльса: «Рожден в Америке, вырос в Европе, путешествовал по Африке и женился в Азии… Сделал много добра и зла, поэтому надеемся, что его душа все-таки отправилась на небеса». Вернувшись в Англию, он щедро тратил деньги, хотя не забывал и место своего рождения. Ближе к концу жизни он пожертвовал большую сумму денег Монастырскому колледжу в штате Коннектикут. Его отблагодарили тем, что дали колледжу имя щедрого покровителя, который мог присылать дополнительные пожертвования в будущем, – Элайху Йель [1132] H. Bingham, ‘Elihu Yale, Governor, Collector and Benefactor’, American Antiquarian Society. Proceedings 47 (1937), рр. 93–144; H. Bingham, Elihu Yale: The American Nabob of Queen Square (New York, 1939). .

Йель оказался в нужном месте и в нужное время. В 1680-х годах династия Цинь в Китае убрала ограничения на внешнюю торговлю, что привело к росту экспорта чая, фарфора и китайского сахара. В результате порты Мадрас и Бомбей стали не только полноценными центрами торговли, но и перевалочными пунктами в оживленной международной торговле [1133] J. Osterhammel, China und die Weltgesellschaft (1989), р. 112. . В конце XVII века началась новая эра взаимоотношений между Европой и Китаем. На этот раз они не ограничивались торговлей. Математик Готфрид Лейбниц, разработавший двоичную систему, смог развить свои идеи благодаря книгам по теории китайской математики, которые прислали ему его иезуитские друзья, уехавшие жить в Пекин в конце XVII века. Те, кто был в состоянии извлечь выгоду из налаживающихся коммерческих и интеллектуальных отношений, смогли хорошо подняться [1134] См., например, F. Perkins, Leibniz and China: A Commerce of Light (Cambridge, 2004). .

К тому времени как Йель овдовел, он понял, что на Востоке, в частности в Индии, существуют прекрасные способы хорошо заработать. «Ты не должен быть нетерпелив в своем продвижении и не должен спешить навстречу богатству, – писал он своему крестнику Элайху Никсу, – мое состояние стоило мне примерно 30 лет ожидания» [1135] Цитируеся по S. Mentz, The English Gentleman Merchant at Work: Madras and the City of London 1660–1740 (Copenhagen, 2005), р. 162. . Как представитель первой волны англичан, которые начали действовать, он был слишком богат, чтобы давать следующему поколению такие строгие советы. Тем временем перспективы разбогатеть в Азии становились все более осуществимыми. В Англии начинался золотой век.

То, что остров в северной Атлантике стал заправлять международными делами и стал центром империи, которая контролировала четверть земного шара и влияла на остальные регионы, поразило бы историков и строителей империй прошлого. Британия – неприветливое место, как писал один из величайших историков поздней античности, где воздух отравлен настолько, что может убить, если ветер сменится [1136] Procopius, The Wars , 8.20, 5, рр. 264–266. . Автор более позднего времени указывал, что она населена бритами, и как он предполагал, это название происходит от латинского слова brutus , что означает иррациональный или глупый [1137] K. Matthews, ‘Britannus / Britto: Roman Ethnographies, Native Identities, Labels and Folk Devils’, in A. Leslie, Theoretical Roman Archaeology and Architecture: The Third Conference Proceedings (1999), р. 15. . Отделенный от остальной Европы каналом, этот остров был далеким и изолированным. Однако теперь этот недостаток стал основой для формирования грозной силы и роста одной из величайших империй в истории.

Можно выделить множество причин такого успеха Британии. Ученые отмечали, например, что экономическое неравенство там было ниже, чем в остальных странах Европы, и что низшие слои населения в Британи потребляли гораздо больше калорий, чем на континенте [1138] R. Fogel, ‘Economic Growth, Population Theory, and Physiology: The Bearing of Long-Term Processes on the Making of Economic Policy’, American Economic Review 84.3 (1994), рр. 369–395; J. Mokyr, ‘Why was the Industrial Revolution a European Phenomenon?’, Supreme Court Economic Review 10 (2003), рр. 27–63. . Последние исследования также показали, что изменения в стиле жизни сыграли определенную роль, поскольку темпы и эффективность работы резко возросли благодаря росту экономики. Успех Британии обусловлен еще и тем, что там проживало большое количество новаторов [1139] J. de Vries, ‘Between Purchasing Power and the World of Goods: Understanding the Household Economy in Early Modern Europe’, in J. Brewer and R. Porter (eds), Consumption and the World of Goods (1993), рр. 85–132; J. de Vries, The Industrious Revolution ; H. – J. Voth, ‘Time and Work in Eighteenth-Century London’, Journal of Economic History 58 (1998), рр. 29–58. . Уровень рождаемости в Британии был гораздо ниже, чем в большинстве других европейских стран, и это также оказалось важным фактором распределения доходов среди населения, так как ресурсы делились среди меньшего количества людей, чем на континенте [1140] N. Voigtländer and H. – J. Voth, ‘Why England? Demographic Factors, Structural Change and Physical Capital Accumulation during the Industrial Revolution’, Journal of Economic Growth 11 (2006), рр. 319–361; L. Stone, ‘Social Mobility in England, 1500–1700’, Past & Present 33 (1966), рр. 16–55; также см. Р. Fichtner, Protestantism and Primogeniture in Early Modern Germany (London, 1989), для оценки связи между религией и первородством. .