Питер Франкопан - Шелковый путь. Дорога тканей, рабов, идей и религий

Хотя де Рейтер и согласовал вторую концессию в 1889 году, которая давала ему право на минеральные ресурсы Персии, за исключением драгоценных металлов, в обмен на значительные денежные «дары» для шаха и его ведущих чиновников, а также выплаты из будущих доходов, все прекратилось, когда попытки поиска нефти в значительных объемах не имели успеха в обозначенный срок в 10 лет. Жизнь не стала проще из-за того, что один британский бизнесмен назвал «неразвитостью страны и отсутствием коммуникации и транспорта», которые усугублялись «прямой враждебностью, оппозицией и возмущениями высокопоставленных чиновников персидского правительства» [1366] Griffin to Rosebery, 6 December 1893, FO 60/576. . Эта ситуация не вызвала никого сочувствия в Лондоне. В работе в этой части света были свои риски, как отмечалось в одном из протоколов, все, кто ожидал, что дела будут делаться как в Европе, просто глуп. «То, что их ожидания совершенно не совпали с реальностью, полностью их проблема», – холодно заявлялось в этом же протоколе [1367] Currie Minute, 28 October 1893, FO 60/576. .

Тем не менее Нокс Д’Арси был заинтригован предложением Китабги. Он изучал находки французских геологов, которые работали там около 5 лет, и исследования доктора Бовертона Редвуда, ведущего эксперта Британии в области нефти, автора пособий по использованию, хранению, транспортировке нефти и продуктов из нее [1368] J. de Morgan, ‘Notes sur les gîtes de Naphte de Kend-e-Chirin (Gouvernement de Ser-i-Paul)’, Annales des Mines (1892), рр. 1–16; J. de Morgan, Mission scientifique en Perse, 5 vols (Paris, 1894–1905); B. Redwood, Petroleum: Its Production and Use (New York, 1887); J. Thomson and B. Redwood, Handbook on Petroleum for Inspectors under the Petroleum Acts (London, 1901). . В то же самое время Китабги уверял Драммонда-Вульфа, что эти исследования совершенно не нужны, утверждая, что «мы находимся в месте, где хранятся неисчислимые богатства» [1369] Kitabgi to Drummond-Wolff, 25 December 1900, Kitabgi Dossier and Correspondence regarding Kitabgi’s claims, BP 69454. .

Нокс Д’Арси был достаточно заинтересован тем, что он читал и видел, чтобы заключить сделку с теми, кто смог бы помочь получить у шаха концессию, а именно с Эдуардом Коттой, который служил агентом де Рейтера и потому был достаточно известен в Персии, а также самим Китабги. Драммонду-Вульфу также было обещано, что проект будет успешен и принесет большую прибыль. Нокс Д’Арси связался с Министерством иностранных дел, чтобы получить одобрение проекта, и должным образом снарядил своего представителя Альфреда Мариотта в Тегеран для обсуждения сделки с официальным письмом.

Письмо само по себе имело небольшую ценность, но его предъявитель должен был получить любую необходимую помощь. В мире, в котором любой символ может быть истолкован неправильно, подпись министра иностранных дел была мощным инструментом, показывающим, что за инициативой Нокса стоит британское правительство [1370] Gosselin to Hardinge, 12 March 1901, FO 248/733; Marriott mentions the letter of introduction in his Diary, 17 April 1901, BP 70298. .

Мариотт с удивлением рассматривал персидский двор. Трон, писал он в своем дневнике, полностью инкрустирован бриллиантами, алмазами, сапфирами и изумрудами, а по обеим сторонам от трона стояли украшенные драгоценными камнями птицы (не павлины). Также он отметил, что шах – «очень хороший стрелок» [1371] Marriott Diary, рр. 16, 25, BP 70298. .

На самом деле основная часть настоящей работы была проделана Китабги, который сумел обеспечить поддержку всех главных министров и придворных шаха, не забыв даже о личном слуге, который приносил шаху трубку и утренний кофе. Другими словами, он их подкупил. Как было доложено Ноксу Д’Арси, дела шли достаточно хорошо, было похоже на то, что персидское правительство даст концессию на нефть [1372] Hardinge to Lansdowne, 12 May 1901, FO 60/640; Marriott Diary, BP 70298. .

Процесс получения разрешения посредством переписки был сложным. Неожиданные препятствия появлялись из ниоткуда, вынуждая связываться с Лондоном, чтобы обратиться к Д’Арси за советом и получить разрешение на дальнейшие траты. «Надеюсь, вы одобрите, так как отказ равнозначен краху всего дела», – предупреждал Мариотт. «Не стесняйтесь говорить, если я могу как-то помочь с этим делом», – последовал ответ [1373] Marriott to Knox D’Arcy, 21 May, BP 70298; Knox D’Arcy to Marriott, 23 May, BP 70298. . Нокс Д’Арси свободно распоряжался деньгами и желал сделать все, чтобы получить то, что он хочет. Сложно сказать, когда появились новые требования и были даны обещания настоящим бенефициарам. Появились слухи, что русские прослышали о переговорах, которые должны были быть секретными. Были приложены определенные усилия, чтобы сбить их со следа [1374] Ferrier and Bamberg, History of the British Petroleum Company , рр. 33–41. .

Затем просочилась информация о том, что (пока Мариотт был на званом обеде) шах подписал соглашение. «В обмен на 20 000 фунтов и эквивалентное количество акций, которые подлежали оплате после образования компании, а также с учетом выплаты 16 % годовых от чистой прибыли». Нокс Д’Арси, которого описывали как человека «с независимыми средствами, проживающего в Лондоне, Гросвенор сквер, 42», получил полные права. Ему на 60 лет были дарованы исключительные привилегии искать, владеть, эксплуатировать, развивать и подготавливать для продажи натуральный газ, нефть, битум и озокерит на территории всей персидской империи. В дополнение он получил эксклюзивные права на прокладку труб, строительство складских помещений, нефтеперерабатывающих заводов и насосных станций [1375] Там же, Appendix 1, рр. 640–643. .

Последовавшее за этим официальное королевское объявление гласило, что Нокс Д’Арси и его наследникам было даровано «полное право и свобода на исследования и сверление персидской земли на любую глубину», а также шах просил «чиновников этого благословенного королевства» помогать человеку, который пользуется «благосклонностью великого двора» [1376] N. Fatemi, Oil Diplomacy: Powder Keg in Iran (New York, 1954), р. 357. . Ему вручили ключи от королевства, и вопрос заключался в том, найдет ли он замок.

Опытные наблюдатели из Тегерана не были в этом убеждены. Даже если нефть будет найдена, как отмечал сэр Артур Хардинг, британский представитель в Персии, основные проблемы впереди. Стоило помнить, что земля Персии, есть в ней нефть или нет, усыпана таким количеством обломков коммерческих и политических схем, что нельзя предсказать судьбу этого предприятия [1377] Hardinge to Lansdowne, 30 May 1900, FO 60/731. .

Возможно, шах тоже ставил на то, что из этого мало что выйдет и он просто получит авансовые платежи, как и всегда. Несомненно, экономическая ситуация в Персии в этот период была тяжелой, правительство столкнулось с серьезным дефицитом бюджета. В результате пришлось сглаживать углы, чтобы достать деньги из глубоких карманов Нокса Д’Арси. В это же время началось волнение в Министерстве иностранных дел Британии, где в последнее время уделялось гораздо меньше внимания новым концессиям, чем Тегеран уделял внимание Лондону и, хуже того, Санкт-Петербургу перед началом Первой мировой войны.