Этон Цезарь Корти - Елизавета I Австрийская

В июне 1886 года Елизавета вновь надолго уезжает на родину в Фельдафинг. Восьмого июня в Париже умирает ее шурин граф Трани, и императрица со всей сердечностью принимает участие в судьбе его супруги и крохотной дочурки. С этого времени Елизавета будет выплачивать своей овдовевшей сестре ежегодно 40 000 марок, всю свою половину семейного бюджета, в то время, как вторая находится в распоряжении императора Франца Иосифа. Таким образом, она остается верна своей семье и своей любви к ней.

Тем временем в Баварии узнают, что состояние короля оставляет желать лучшего. Многочисленные претенденты на корону понимают остроту ситуации, если в ближайшее время не наступят перемены в здоровье Людвига II. Еще в 1871 году мюнхенский врач предсказывал королю помутнение рассудка, и последние годы подтвердили его предположение. Речи короля зачастую бессвязны, он ведет долгие разговоры с воображаемыми гостями, временами бьет свою прислугу и придворных. Его необъятные художественные мечтания и поиски привели к долгу в 10 000 000 марок, и, несмотря на это, он искал очередные 10 000 000, чтобы потратить их на возведение великолепных замков, дворцов и театров. Уже грозило судебное разбирательство. В припадке бешенства король требует у кабинета министров денег и, если не получает их, дает аналогичное задание камердинерам и лакеям. Низшие чины двора начинают использовать власть по своему усмотрению, одним словом, далее так продолжаться не может, и 8 мая 1886 года кабинет министров выносит решение об отстранении короля от управления делами государства. Правда, эта мера кажется в высшей степени неуместной, грубой и неуважительной. 10 мая полной неожиданностью для всех стали: весть о принятии регентства ближайшим наследником принцем Луитпольдом и приказ по армии со ссылкой на неспособность короля к правлению ввиду душевной болезни.

В Нойшванштайн [405] Один из замков, построенных Людвигом II. Сказочный стиль замка навеян тематикой вагнеровских опер. — Ред. к Людвигу II отправляется делегация, чтобы сообщить ему о принятом решении, но общаться приходится с полностью выжившим из ума человеком. Первая акция не имеет успеха — все придворные, лакеи и крестьяне, рабочие и верные офицеры, такие как граф Дюркхайм, становятся на сторону короля.

10 июня. Возвращение делегации напоминает бегство. Новые уполномоченные прибывают 11 июня. Два врача, санитарный персонал, надежные полицейские и солдаты приходят к королю и уводят его в замок Берг на берегу Штарнбер герзее, фактически превращенный в сумасшедший дом, где король должен находиться под присмотром психиатра доктора Гуддена.

Способ изоляции короля глуп до безответственности. Двумя днями ранее, когда еще находящийся у власти король требовал и получал деньги под расписку, ему неожиданно открылось, что стараниями доктора Гуддена для него уже уготованы веревки и смирительная рубашка. Король повторяет графу Дюркхайму: «Я боюсь, что люди вновь нападут на меня. Но я не слабоумный, так зачем же тогда веревки?» В последние двадцать четыре часа у власти сознание короля Людвига, пациента доктора Гуддена, полностью помрачилось, и этот резкий контраст его состояний вызвал соответственную реакцию окружения.

В то время, когда было получено это известие, Елизавета находилась у своей матери в Гаратсхаузене. Герцогиня Людовика очень взволнована. Она, правда, никогда не могла простить королю неудачной помолвки, очень сострадая несчастной королеве Баварии, тем более, что второй ее сын также был объявлен душевнобольным. У Елизаветы имелись некоторые сомнения в действительном сумасшествии Людвига II, но она полагает, что надо всей душой желать и радоваться уже тому, что ему не были предъявлены ужасающе безответственные обвинения, что к его цветущей стране и верному народу не отнеслись пренебрежительно и не унизили. В печали возвращается Елизавета в Фельдафинг, где ее находит известие о водворении Людвига II в замок Берг под присмотром психиатра.

Наступает воскресенье 13 июня, праздник Святой Троицы. Вечером, после службы, судьба короля была решена. Никто наверняка не знает, что произошло в последние часы. Единственные свидетели, король и доктор Гудден, мертвы. Их нашли утонувшими в озере в половине одиннадцатого вечера. Первые результаты следствия указывают на предшествующую смерти борьбу между ними. Что это было: самоубийство или попытка побега, которой хотел воспрепятствовать врач, — навсегда останется загадкой. Одно непреложно: там, в Фельдафинге, Елизавета, по своей наивности, ничего не подозревает и поэтому допускает лишь возможность побега в экипаже или что-либо в том же духе.

В понедельник Троицы, 14 июня, императрица Елизавета и Валерия готовятся отбыть в Фельдафинг к завтраку, как вдруг появляется донельзя расстроенная принцесса Гизела и говорит матери: «Я должна кое-что сказать тебе наедине». Елизавета выходит в соседнюю комнату, где происходит взволнованный разговор. Оттуда она выходит ужасающе бледной:

«Ты только подумай, король утонул в озере!» Императрица потрясена до глубины души, слезы сострадания катятся из ее глаз. Сломленная горем, она постоянно говорит об этом ужасном событии, о кончине и несравненном великодушии короля, друга ее юности, вспоминает о многих светлых часах общения с ним. «Король не был сумасшедшим, — произносит Елизавета, — а просто чудаком, жившим в мире своих фантазий. С ним можно было бы обращаться с большей осторожностью и таким образом предотвратить столь ужасный конец». Со всей страстью души она отстаивает свою точку зрения в разговоре с матерью. Но герцогиня Людовика с раздражением возражает, вследствие чего мать и дочь расстаются в полном расстройстве. Вечером того же дня Валерия перед сном подходит к кровати матери. Вдруг императрица навзничь падает на пол. Валерия испугана, она громко вскрикивает, полагая, что ее матери привиделось нечто ужасное, в страхе обнимает ее, и в конце концов обе выглядят комично. Елизавета объясняет: «Я лишь хотела покаяться и смиренно попросить прощения у Бога за мои греховные мысли. Своим слабым рассудком я пыталась постичь смысл Божьих предначертаний, хода времени и вознаграждения праведников в лучшем из миров. Я устала от тщетных, грешных раздумий, я лишь хочу, всякий раз, когда появляется сомнение, в покорности говорить: «Господь, ты велик! Ты Бог возмездия, ты Бог милости, ты Бог мудрости!»

Дождь скрыл своей пеленой окрестности, небо словно плакало о короле озер и гор, окутанных седым туманом и лишь смутно различаемых в бледном свете дня. Только замок Берг, ставший могилой несчастного короля, призрачно выделяется на фоне темноты соснового леса у берега почти черного, бушующего под напором ветров, озера. На Елизавету давит тяжесть древнего монашеского предсказания, о том, что в 1886 году после пасхи для нее наступит полный несчастий год. Императрица никак не может прийти в себя после перенесенного удара. Она постоянно находится в состоянии волнения и по-прежнему, как и вся остальная Бавария, в резких выражениях осуждает последние решения кабинета министров. Избегая прощания с покойным, она посылает венок и букет цветов с поручением положить на грудь королю ветвь жасмина.