Этон Цезарь Корти - Елизавета I Австрийская

Елизавета не может отказать себе в удовольствии посмотреть в Лаксенбурге на трех отборных лошадей, принадлежащих лично персидскому шаху и находящихся под особым присмотром его обер-шталмейстера. Между прочим, императрица относится к тем немногим членам императорской фамилии, которые, в отличие от большинства венской знати, откровенно посмеивающейся над гостем с Востока, считают его просто большим оригиналом, причем Елизавете больше всего импонирует независимость и непринужденность поведения монарха: он говорит и делает все что хочет. Персидский шах может позволить себе игнорировать тех, кто ему неприятен, и раздавать подарки и награды только тем, к кому испытывает симпатию. Императору и графу Андраши он дарит свой портрет в раме, украшенной бриллиантами, однако ему подсказывают, что обычай требует отметить и некоторых других членов императорской фамилии, в том числе двух братьев Франца Иосифа. На это шах спокойно отвечает: «Нет уж, увольте, я дарю свои портреты только тем, кто мне нравится» [320] Запись в дневнике графини Фестетикс от 9 и 12 августа 1873 года. ФФА. . Что касается императрицы, то он называет ее «богиней». «Такой красивой женщины я еще не видел, — признается он Андраши. — Какая стать, грация, обворожительная улыбка и пленительная доброта во взгляде ее очаровательных глаз! Если я когда-нибудь еще раз приеду в Вену, то исключительно для того, чтобы засвидетельствовать ей свое почтение». 12 августа в Шенбрунне шах становится свидетелем великолепного праздника с фейерверком, который производит на него неизгладимое впечатление. Когда после этого во время вечернего чая графиня Гес изъявляет желание познакомить персидского гостя с престарелыми дамами из числа венской знати, тот не раздумывая парирует: «Merci, assez» [321] Спасибо, достаточно (франц.) — Примеч. перев. . Утром того дня, на который назначен его отъезд, ровно в четыре часа, шах велит разбудить графиню и поручить ей от его имени еще раз поблагодарить ее величество за теплый прием и сообщить ей о том, что ее образ никогда не померкнет в его душе. И в самом деле, не только шах, но и венский двор надолго запомнил эти довольно-таки веселые дни, проведенные в обществе персидского монарха, а его причуды и забавные выходки надолго становятся предметом оживленных пересудов среди придворных. Однако императрица больше всего радуется тому, что у нее наконец-то появляется возможность уехать за город и посвятить себя детям, прежде всего маленькой Валерии. Справедливости ради необходимо признать, что на этот раз она славно поработала на пользу империи и вполне заслужила небольшой отдых.

Вслед за супругой и Франц Иосиф отправляется в Ишль, но через несколько дней он узнает об ожидающемся вскоре приезде на всемирную выставку короля и королевы Саксонии и поэтому возвращается в Вену. Елизавета не скрывает своего раздражения по этому поводу: «Разве стоило так быстро возвращаться из-за этих саксонцев? Ты вполне мог бы встретиться с ними после приезда сербов и греков. Ты хочешь всем угодить, даже если от некоторых гостей так и не дождешься благодарности. В глубине души ты согласен со мной, только не хочешь это признать. Так бывает всегда, когда не хочется признаваться в том, что сделана глупость…»

Тем временем происходит катастрофа на венской фондовой бирже, потрясшая весь финансовый мир Европы. Вдобавок ко всему из-за периодических вспышек холеры число посетителей всемирной выставки оказывается значительно меньшим, чем ожидалось, так что к моменту закрытия выставки ее организаторам ничего другого не остается, как подсчитывать огромные убытки. Елизавета плохо разбирается в хитросплетениях финансовой политики, но и она начинает сомневаться в способностях министров справиться с экономическими трудностями. В эти трудные для Франца Иосифа дай, она вновь рядом с мужем, утешает и поддерживает его.

В сентябре во исполнение нового внешнеполитического курса империи, ставшего реальностью после назначения Андраши министром иностранных дел, ожидается прибытие в Вену короля Италии. С этим визитом связывают большие надежды, поэтому Елизавету срочно вызывают в Шенбрунн. Елизавета подчиняется воле мужа, однако после прибытия в столицу чувствует себя неважно, у нее высокая температура, поэтому ей приходится отказать в аудиенции высокому гостю. Король Италии очень расстроен отказом, ведь он именно для того и приехал, чтобы повидать императрицу. Болезнь Елизаветы нарушила планы и ее друга Дьюлы Андраши, до которого уже доходят самые невероятные слухи и предположения о причинах отказа императрицы от встречи с королем. Поговаривают, в частности, о враждебном отношении Елизаветы к Италии из-за несчастной судьбы ее сестры, королевы Неаполя. Однако на этот раз Елизавета ничуть не отлынивает от своих государственных обязанностей. Бог свидетель, что она совсем не жалела себя в дни проведения всемирной выставки. Более того, по причине болезни императрице приходится даже пропустить выставку лошадей, о посещении которой она давно мечтала.

Едва поправившись, Елизавета в октябре сбегает из Вены в Гедедле, который необыкновенно красив в пору осеннего листопада. Здесь императрица надеется быстро восстановиться после болезни. В конце месяца врачи разрешают ей возобновить занятия верховой ездой, хотя ей и приходится первое время ограничиваться спокойными прогулками верхом на пони. Чтобы хоть немного развлечься, она сажает своих подруг Иду Ференци и Марию Фестетике на двух осликов, которых ей подарил вице-король Египта, и откровенно потешается над обеими дамами, впервые в жизни сидящими на спине у живого существа. Она с завистью наблюдает за императором, в красном мундире возвращающимся с охоты вместе с принцем Леопольдом, который выглядит лет на десять старше своего тестя. Франц Иосиф весьма озабочен состоянием здоровья супруги; самочувствие ее все еще оставляет желать лучшего. В ночь с 19 на 20 октября он обращается к придворному советнику доктору Видергоферу: «Скажите, ради Бога, что с Елизаветой? Она так ужасно выгладит». К счастью, дела со здоровьем императрицы обстоят не так уж плохо. Крепкий организм Елизаветы в сочетании с тишиной и покоем в Геделле помогает ей справиться с болезнью, и она, наверно, уже давно бы выздоровела, если бы не изнурительная борьба с врагами из ее ближайшего окружения. По сути дела, отдельно и независимо друг от друга существуют три придворных группировки: одна — вокруг Франца Иосифа, другую Елизавета долго и кропотлива подобрала для себя, а третья сложилась вокруг кронпринца, который в свои 15 лет выглядит и ведет себя, как взрослый, и все чаще отдает распоряжения своим учителям и воспитателям, не считаясь с мнением родителей. Это дает основание его ближайшему окружению ощущать известную независимость от императора и его супруги. К тому же, между всеми тремя группировками идет непрерывная борьба, которая время от времени заканчивается громкими скандалами.