Татьяна Кайко - Реальное долголетие и иллюзии бессмертия

Есть рассказ, автор которого в шутливой форме, но достаточно верно, на наш взгляд, выразил парадоксы жизни, смерти, долголетия. Искуситель Мефистофель предлагает доктору Фаусту бессмертие или жизнь до тех пор, пока он сам не пожелает ее закончить. Возраст тоже Мефистофель предлагает выбрать любой, самый цветущий, например двадцать пять лет. И быть вечно юным и привлекательным. Фауст начинает рассуждать: «…В двадцать пять лет я, возможно, полюблю прекрасную женщину. Мы поженимся, родятся дети. А жена стареет, а дети догоняют и перегоняют меня по возрасту, и лишь я все такой же обаятельный молодой оболтус. Ну и жизнь вы мне сулите!»

Тогда Мефистофель предлагает другой вариант: состариться одновременно с супругой, детьми и друзьями до определенного возраста, скажем, до девяноста лет, а потом постепенно начать молодеть и так дойти до грудного младенческого состояния… Фауст отверг и это: ведь молодея, превращаясь в ребенка, придется постепенно расставаться с приобретенным опытом и знаниями.

«Придумайте сами наиболее удобный для вас способ вечной жизни, — воскликнул Мефистофель, — я готов исполнить его». «Придумал, — сказал Фауст, — значит так: я живу, как все люди, постепенно подходя к рубежу, — хорошо, пусть будет девяносто. Потом умираю, что вполне естественно будет выглядеть в глазах моих близких. Но! Тут же я возрождаюсь в каком-либо младенце и живу уже второй полнокровной жизнью до девяноста лет. И опять прыжок в детство, и так далее.

— Ничего нет проще, — сказал Мефистофель. — Хотите, можно перевоплотиться не только в ребенка, а в кого угодно: в муравья, например, или в собаку.

— А что? — сказал Фауст. — Это даже любопытно. Прожить собачью жизнь. Крайне интересно. Ведь мы даже не способны представить себя в шкуре собаки. О чем она думает? Какие сны видит? Мир собачьих запахов — это же для нас тайна за семью замками! И муравьем побыть тоже крайне заманчиво.

— Ну, думать-то вы будете по-человечьи.

— А, вы правы. Я ведь буду не обычный

пес, а, собственно, Фауст на четырех лапах. Тогда это глупо. Виляя хвостом, бежать знакомиться с соседней дворнягой. Нет, давайте так, как договорились: перевоплощаться только в ребенка.

— Мальчик или юноша с душой и мыслями зрелого мужчины? Представьте себе, что внешне вам семь лет. Ваши ровесники кричат, борются друг с другом, играют в мячик. Вам очень хотелось бы сейчас попрыгать с мячиком?

— Да нет, зачем еще?

— А придется. Придется притворяться, чтобы снискать дружбу вам подобных. Либо стать отшельником, отщепенцем, никем не понятым. Ведь душа-то у вас пожилого, мудрого доктора Фауста.

— Так вот в чем заковыка! — воскликнул Фауст. — Участь белой вороны всегда и везде. Ничего, раз вы назвали меня мудрым доктором Фаустом, я найду выход…

Сделаем так: дожив до преклонных лет, я отдаю богу душу, как и все люди, а возрождаюсь в облике другого человека, при этом начисто — слышите, начисто! — забываю о своей прежней жизни. Ребенок, мужчина, старик. И так вечно: смерть и перевоплощение без моего ведома.

— Поразительно! — сказал Мефистофель. — Разрешите принести дань вашей сообразительности.

Он снял шляпу и низко поклонился Фаусту.

— Ведь так живут все люди…» [30] Лит. газ. 1983. 30 нояб. 182

Итак, большинство приходит к верному и единственно возможному выводу: смена поколений необходима. Как это ни трудно, но все же надо признать, что, хотя мы, поколение XX века, и поднялись намного выше своих предков, наше общество целиком пока не состоит из совершенных, образованных, лишенных пороков людей — всесторонне развитых личностей. На смену нам идет лучшее, более цельное, более энергичное, более умное и талантливое поколение XXI века. Уже сегодня становятся явью шутливые слова из популярной песенки: «Нынче в школе первый класс — вроде института». Это, кстати, убедительно подтверждает новая школьная программа, в соответствии с которой уже нынешние первоклассники изучают (и, обратите внимание, без особого труда!), осваивают основы высшей математики.

Смена поколений, уход одних и появление других — закономерный, естественный процесс, необходимый и в биологическом, и в социальном отношениях. Это так. Хотя, повторяем, границы человеческой жизни в будущем значительно раздвинутся. Ученые убедительно доказали, что в истории жизни смерть является «эволюционным приспособлением». Без смены поколений невозможна эволюция, а ведь именно она создала нас такими, какие мы сейчас есть. Да и своим появлением на свет мы обязаны смертности предыдущих поколений.

Более того, ряд ученых (в их числе академик Н. П. Дубинин) доказали, что и социальный прогресс основан на смене социальных программ. Для восприятия новых программ огромное значение имеет период детства и юношества. Новые поколения легко подхватывают достижения прошлого, принимают их как должное, наполняют новым содержанием. Без смены поколений это было бы невозможно. Так что жизнь и смерть не только противоположны друг другу, но и не могут обходиться друг без друга в живом организме. В труде «Диалектика природы» Ф. Энгельс писал: «…Отрицание жизни по существу содержится в самой жизни, так что жизнь всегда мыслится в соотношении со своим необходимым результатом, заключающимся в ней постоянно в зародыше, — смертью. Диалектическое понимание жизни именно к этому и сводится. Но кто однажды понял это, для того покончены всякие разговоры о бессмертии души».

Несмотря на очевидную неизбежность смерти отдельного индивидуума, современная биология доказала непрерывность жизни. Эта черта — величайшая способность всего живого сопротивляться разрушению — является наиболее характерной особенностью жизни.

С того момента, как на земле возникла жизнь, она не прерывалась ни на одно мгновение. Каждый человек, образно говоря, представляет собой часть тела своих родителей (мы это часто отмечаем и сами, восхищаясь тем, как внук похож на деда: и внешностью, и характером), а те, в свою очередь, представляют своих родителей, и так вплоть до первых организмов на земле. Кроме наследственной (биологической) информации, передающейся от поколения к поколению, человек, благодаря развитию умственных способностей, научился передавать новым поколениям и социальные достижения. Н. П. Дубинин назвал этот процесс социальным наследованием. Он писал: «Мне кажется, что человек действительно навсегда связан с проблемой смерти. Мысль о ней, о личном растворении отдельного человека как уникального существа в великом общем существовании материи, его бессмертие в духовной жизни человечества всегда своей глубокой, трагической оптимистичностью будет ставить перед людьми сложные нравственные, эстетические и другие духовные проблемы».