Ольга Минаева - Иван Кулибин. Иван Ползунов. Ефим и Мирон Черепановы

19 октября 1821 г. Черепанов и Колунов переступили порог петербургской конторы Демидова. В отчете ее сотрудников заводовладельцу рассказывалось о программе технических усовершенствований, намеченных Черепановым на нижнетагильских заводах. Эта программа выходила далеко за рамки обязанностей плотинного мастера. По сути, Черепанов уже мыслил как механик всех нижнетагильских заводов. Этот очевидный факт наконец-то осознали и демидовские управляющие. В одном из писем заводовладельцу они просили «сравнять его (Черепанова) окладом с плотинным Нижне-Тагильского завода и положить вместо назначаемых 150-ти по 200 руб. (в год), ибо он, возвратясь в свое место, не может уже почитаться только плотинным Выйского завода, а ему нужно будет находиться там, где надобность востребуется».

Сам же Черепанов задержался в Петербурге, он получил предписание осмотреть различные заводы и фабрики в российской столице и ее окрестностях. Речь главным образом шла о Колпинском заводе. Колпинские или Ижорские заводы принадлежали Адмиралтейству, они находились на реке Ижоре недалеко от Петербурга. В начале XIX в. производство на этих заводах значительно расширилось, паровые двигатели здесь начали создавать с 1820 г. Управляющие демидовских заводов ничего не имели против того, чтобы Черепанов знакомился с опытом других предприятий, но как только дело доходило до осуществления намеченных мастером серьезных технических нововведений, сразу начинали его стопорить. В частности, делали вид, что ничего не знают о черепановской «фабрике» – группе высококвалифицированных мастеров, подобранных лично Черепановым для решения самых сложных технических задач. Управляющие пытались доказать Демидову, что для строительства паровых машин на нижнетагильских заводах нет ни технической базы, ни соответствующих кадров. Управляющие П. Данилов и А. Любимов писали Демидову, что, если он все-таки примет решение обзавестись паровой машиной, ее лучше заказать на стороне, желательно у иностранцев, пусть даже это обойдется дороже собственного производства. О том, что в таком случае уральские заводы попали бы в техническую кабалу к иноземцам, постоянно переплачивая им за ремонт и комплектующие, они предпочитали умалчивать.

В начале 1822 г. Черепанов вернулся в Нижний Тагил, вскоре последовало распоряжение заводовладельца назначить плотинного Выйского завода главным механиком по всем нижнетагильским заводам. В мае 1822 г. заводоуправление вынесло «определение» о включении Ефима Черепанова в свой состав в качестве пятого члена, «предоставляя ему в полное распоряжение» устройство водоотливных машин и иных заводских сооружений. Впоследствии Н. Н. Демидов признавал, что его приказчики, как тагильские, так и петербургские, всячески старались отговорить его от назначения Черепанова главным механиком. Сам же Демидов объяснял это Черепанову тем, что тот «не происходил из писарей». Т. е., с одной стороны, просто не был для заводской бюрократии своим, а с другой – конторские боялись, что на фоне знающего и деятельного человека им будет труднее пускать хозяину пыль в глаза, доказывая свою незаменимость.

Почему же, несмотря на давление со стороны приказчиков, Демидов все-таки назначил Черепанова на ответственный и высокий пост? После смерти в 1819 г. толкового управляющего М. Д. Данилова, которого Демидов высоко ценил, он оставил нижнетагильские заводы в коллегиальном управлении группы главных приказчиков, выходцев из наследственной служительской касты. Это была именно каста – в заводских конторах хозяйничали представители нескольких семейств – Осиповых, Соловьевых, Рябовых. Они сменяли друг друга у кормила заводского правления. Очень редко свежему человеку удавалось преодолеть косную массу интриганов и взяточников, нередко путавших хозяйский карман со своим собственным. Эти люди не только травили честных инициативных специалистов, но и разваливали производство. В донесении от 16 апреля 1826 г. Черепанов писал: «Нынешнее господ правящих по заводской части распоряжение (управление) доведено до совершенного расстройства и клонится ко угнетению усердствующих». Судя по всему, Демидов прислушивался к подобным сигналам, тем более что он сам нередко устраивал разносы своим приказчикам, упрекая их в том, что они оставляли без внимания предложения Черепанова и других талантливых мастеров. Однако это вовсе не означает, что ставку заводовладелец делал исключительно на людей вроде Черепанова. Он был человеком старой закваски и предпочитал авторитарные, а то и откровенно силовые методы управления. Неудивительно, что Демидов оказывал полное доверие заводским держимордам, державшим пролетариат в узде и страхе. Поддерживая Черепанова и нескольких других честных профессионалов, Демидов всего лишь стремился разбавить клику приказчиков свежей кровью, полагая, что тем будет не так вольно наживаться за хозяйский счет. К тому же Демидова начинало беспокоить противодействие «господ правящих» всему новому и прогрессивному. Для решения новых задач, например освоения производства цветных и драгоценных металлов, нужен был не привычный застой, а научно-технический прогресс, ассоциирующийся у Демидова с Черепановым. Помимо всего прочего, заводовладелец, что называется, хотел создать прецедент – выдвижение бывшего мастерового на руководящий пост стимулировало других работников трудиться старательнее и инициативнее в надежде, что хозяин обратит внимание и на них тоже. Он так и объяснял Черепанову его выдвижение: «Сие сделал я для того, чтобы другие, видя тебя примером, как я награждаю, могли бы после сами стараться доходить до моих милостей».

Демидовские «милости», однако, не превращали положение Черепанова в заводоуправлении в сахар. Управляющие П. Соловьев и Д. Осипов именовались «первоклассными» членами конторы, а Черепанов – «второклассным» приказчиком, шестым по счету. Даже под документами и чертежами, непосредственно относящимися к компетенции главного механика, подпись Черепанова значилась на последнем месте. Он неоднократно жаловался хозяину, что управляющие мешают ему заниматься «устройством вновь заводских машин и приведением старых в лучшее действие». А «господа управляющие», не встречая должного отпора от Демидова, забрасывали его доносами на Черепанова, всячески третируя главного механика и не приглашая его даже на совещания, которые затрагивали технические вопросы. Черепанов же обращал внимание Демидова на то, что такая травля наносит вред делу, ну и, разумеется, самому Черепанову. Его жалобы Н. Н. Демидову по стилю напоминают русские средневековые «плачи», они трогательны и по-детски простодушны. «Я остаюсь от оных («господ управляющих») во всех отношениях обиженным… от чего пришел в совершенное мыслей своих расстройство… причиненные обиды весьма делают меня нездоровым», – писал Черепанов заводовладельцу. Конечно, ему было некомфортно в конторе, он задыхался в ее удушливой бюрократической атмосфере, густо замешенной на лжи, подлости и воровстве. Черепанов просил Демидова вернуть его на производство, в среду мастеровых, отмечая, что он все любит создавать «своими руками да показывать на деле мастерам и рабочим людям». Черепанов был даже готов к понижению по должности, лишь бы вырваться из приказчичьего болота. На просьбу отпустить его в привычную среду, где вершится конкретное и полезное дело, а не плетутся бесконечные интриги, Демидов отвечал жестким отказом. Отклонял он и жалобы Черепанова на «господ правящих», во всем, мол, виноват сам, нечего на других валить. И Черепанову, беспрекословно подчинявшемуся господской воле, приходилось работать дальше во враждебном окружении приказчиков. Глотками свежего воздуха для Черепанова было его общение с единомышленниками, людьми дела, поборниками новой техники. Одним из таких людей был Петр Макаров, сын плотинного Степана Макарова. П. Макаров внес немало усовершенствований в производственный процесс, причем некоторые из них совместно с Е. А. Черепановым. Особенно силен был П. Макаров в прокатном деле. Производимое по его способу прокатное железо шло на экспорт. В Англии из него выделывались лучшие сорта стали. Еще одним соратником Черепанова был Ф. И. Швецов, специалист в области горно-металлургического производства. Фотий Швецов получил первоклассное образование, в том числе за рубежом, изучил самые передовые технологии. Как и Черепанов, Швецов был крепостным. История сохранила имена и других мастеров, в том числе молодых, с которыми Черепанов вместе работал и которых опекал: И. Макаров, С. Желваков, Е. Коряков, Ф. Монзин.