Ольга Минаева - Иван Кулибин. Иван Ползунов. Ефим и Мирон Черепановы

Формально Черепанов был не обязан заниматься никакими вопросами, кроме технических, «до механической части относящихся», однако на самом деле ему приходилось много времени отдавать выполнению поручений «господ правящих». Помимо постройки паровых двигателей, которую Черепановы считали своей наиглавнейшей задачей, в круг их повседневных обязанностей также входили:

– руководство постройкой зданий и сооружений, как производственных, так и жилых;

– развитие чугунолитейного, железоделательного и медеплавильного производств;

– усовершенствование добычи золота и платины;

– устройство различных машин и механизмов на Выйском заводе;

– устройство плотин и других гидротехнических сооружений.

Как видим, Ефиму Черепанову не приходилось сидеть сложа руки, однако Демидову все было мало. Ему казалось, что его рабочие и мастера недорабатывают, что они недостаточно усердны, не заботятся о хозяйской выгоде. «Ты должен трудиться и стараться день и ночь», – писал Демидов Черепанову. Он также подчеркивал, что и сын Черепанова Мирон обязан трудиться до седьмого пота: «У тебя теперь сын помощник, то где не так важно, то можешь его послать». И Черепановым приходилось работать день и ночь. От чрезмерной производственной нагрузки, постоянных понуканий хозяина и травли со стороны «господ правящих» здоровье Е. А. Черепанова неуклонно ухудшалось. Особенно огорчало его стремительно слабеющее зрение. «…Я от многих занятий и равно и от лет начинаю уже в силах ослабевать, а притом и зрение мое становится плохо», – писал он Демидову в марте 1825 г. А ведь ему в ту пору было чуть более 50 лет, казалось бы, самый расцвет сил. Демидова же здоровье Черепанова волновало постольку-поскольку. Его интересовало лишь одно: успеет ли Черепанов принести ему еще больше выгоды, оправдать весь вложенный в него капитал (затраты на командировки, жалованье, премии и т. д.). «Награждения, мною тебе делаемые, значительны, но усердие твое мало», – писал Демидов Черепанову в феврале 1826 г. Отношение Демидову к Черепанову можно охарактеризовать поговоркой «кто везет, того и погоняют». Как бы ни старался Ефим Черепанов, хозяин был им постоянно недоволен.

В одном из донесений Е. А. Черепанов написал, что сын его Мирон в будущем сможет заменить его на работе. Демидов тут же ухватился за эту мысль, он стал надеяться, что, даже если «старый» механик выйдет из строя, молодой преемник своим старанием покроет все затраты. «Старайся заблаговременно приучить своего сына к тому, что тебе известно, дабы, когда ты не в силах будешь действовать, он мог занять твое место», – талдычил Демидов. Однако в циничной хозяйской откровенности для Ефима Черепанова был один плюс – он мог сослаться на волю Демидова и обеспечить сыну Мирону, а заодно и племяннику Аммосу самую лучшую подготовку, без оглядки на «господ правящих». Те ведь свое недоброжелательство к отцу автоматически перенесли и на младшее поколение семьи Черепановых. Хотя и без какой-то дополнительной подготовки (притом что знаний и умений лишних не бывает) Мирон Черепанов в ту пору уже был вполне сложившимся конструктором. В письме, написанном Демидову весной 1825 г., Ефим Черепанов так характеризовал успехи 22-летнего сына: «Находясь при мне, он уже приобрел некоторые познания по механической части, а равно и по другим предметам и имеет такую же к сему занятию склонность, как и я». Черепанов-старший никогда не упускал случая расширить кругозор сына, познакомить его с техническими новинками. Когда весной 1825 г. его командировали в Петербург для ознакомления с тамошними заводами, Черепанов настоял, чтобы сын был прислан к нему «для осмотра на практике разных машин». Числясь плотинным Выйского завода, Мирон Черепанов фактически являлся помощником главного механика всех нижнетагильских заводов. К этому времени он уже был женат, однако продолжал жить с отцом. В письме от 9 марта 1828 г. Ефим Черепанов писал о составе своего семейства: «Оное… состоит из 7 человек, т. е. меня, имеющего от рода 53 года, моей жены 50 лет, моего сына и его хозяйки (Евдокии Петровны), имеющей от роду 22 года; сын мой имеет уже трех дочерей, из коих старшей (Епистимии) – 4 года, средней (Антонине) – 2 года и младшей (Федосье) – ½ года».

В мае 1826 г. Черепановы приступили к созданию на Выйской «фабрике» парового двигателя собственной конструкции. Он предназначался для откачки воды с Анатольевской шахты. Это была не первая паровая машина конструкции Черепанова. Прежде он сделал небольшую машину, которая «заменяла силу четырех лошадей». Одновременно Ефим Черепанов поставил вопрос о возможности постройки еще одной паровой машины. Он хотел строить их одну за другой. Демидов же осторожничал, он ответил, что о двух паровых машинах говорить еще рано – не был уверен, что этот механизм окажется достаточно выгодным. Тем временем работа над машиной, предназначенной для шахты, кипела. По рисункам и деревянным моделям Черепанова изготовлялись чугунные и железные детали. Черепанов-младший принимал участие в работе. Его выдающиеся способности были замечены заводовладельцем, который известил Ефима Черепанова, что собирается отправить Мирона в Петербург, а после и за границу. В столице Мирон пробыл с января по март 1827 г. Петербургская контора докладывала Демидову, что он приобрел дополнительные познания в различных областях техники. Однако вскоре Мирон был вынужден покинуть столицу (не смог поехать и за границу). Причиной стало ухудшающееся здоровье отца, который уже не мог один, без надежного и умелого помощника, справляться с монтажом паровой машины в специально построенном для нее каменном корпусе, а также с другими заданиями, которые продолжали давать ему и сам Демидов, и заводская администрация.

К осени 1827 г. сооружение паровой машины завершалось, она, вероятно, могла бы быть построена значительно быстрее, если бы Черепанова не отвлекали другими поручениями, мешавшими ему сосредоточиться на главной задаче. Тем не менее успехи Ефима и Мирона Черепановых, похоже, начали убеждать Н. Н. Демидова в необходимости продолжать оснащение уральских заводов паровыми машинами. Впрочем, не только уральских. Он послал Ефиму Черепанову письмо, в котором спрашивал, сможет ли Мирон самостоятельно создать такую же машину на суконной фабрике в Завадовке, расположенной в окрестностях Одессы. Черепанов ответил, что сын может это сделать, однако выполняет столь значительную часть работы по сооружению паровых машин на нижнетагильских заводах, что, если уедет, Ефиму будет весьма затруднительно справляться одному. Черепанов предложил хозяину создать такую машину в Нижнем Тагиле и уже готовую отправить в Одессу. Он также справлялся, для каких именно работ Демидов предполагает использовать эту машину. Может, ему сгодилась бы и та, самая первая, заменявшая «силу четырех лошадей»? Демидов долго не отвечал, а потом, скорее всего по наущениям управляющих, отказался от мысли использовать паровой двигатель в суконном производстве, о чем и уведомил Черепанова.