Штефан Хаузнер - Даже если это будет стоить мне жизни! Системные расстановки в случае тяжёлых заболеваний и устойчивых симптомов

Проблемным в гомеопатии мне показался поиск лекарств при помощи справочника, кроме того, меня смущала зависимость от лекарств. Моему тестю, К.И. Айку, я обязан знакомством с медицинской радиэстезией 9 9 9 Медицинская радиэстезия (от лат. radio - излучаю, испускаю и греч. aistesis - чувство, ощущение) - способность ощущать и интерпретировать исходящие от объектов излучения. М.Р. - частный случай биолокации. М.Р. - область нетрадиционной, неакадемической медицины, декларирующая работу с аурой. (Прим. науч. ред.) . У него я научился тестировать гомеопатические препараты для пациентов, а также обнаруживать в теле зоны патологии. Этот способ вчувствования и сегодня является для меня важным подспорьем в расстановочной работе. Обучаясь этим методам тестирования, я стал осознавать процессы исцеления как феномены резонанса и поля.

Идеалом для меня все больше становился врач, который сам является лекарством в гомеопатическом смысле и своим присутствием инициирует в пациенте изменения: врач как катализатор благотворных изменений в пациенте. Не он исцеляет, он создает условия для самоисцеления.

Постоянный поиск эффективных методов лечения привел меня в расстановочную группу к Берту Хеллингеру.

Берта Хеллингера в его работе с больными я воспринимал как человека, способного без лекарств, при помощи своего видения, своего существа и своих действий запустить у пациентов процесс исцеления. У меня было ощущение, что я нашел то, что искал.

Благодаря изучению традиционной китайской медицины и гуморальной патологии древних греков, где болезнь рассматривается как нарушение порядка, мне была не чужда идея о связи здоровья с порядком. Поэтому мне быстро стали понятны открытия Берта Хеллингера касательно «порядков любви» в человеческих системах и их возможное значение в медицинском контексте. Использование им метода расстановки в работе с больными со всей очевидностью показало, что целостная медицина без привлечения семьи или значимого социального окружения пациента невозможна.

На сегодняшний день расстановочная работа с больными стала для меня основным видом деятельности в повседневной практике. При этом данный способ работы не является отдельно стоящим методом. Он представляет собой элемент целостной концепции лечения или терапии. «Расстановщик» — это ассистент врача или натуропата, в намерения которого не входит заменить расстановкой его методы лечения или консультирования. Однако, особенно в тех случаях, когда эффективные сами по себе меры не дают желаемого или ожидаемого результата, взгляд на семейные, трансгенерационные подоплеки болезни открывает новые, дополнительные возможности.

Основы для расстановочной работы с больными и тем самым для этой книги заложил Берт Хеллингер. Без его доверительной поддержки я бы не решился использовать открытия семейной расстановки в практической работе с пациентами. Как к учителю и другу, я испытываю к нему совершенно особую благодарность.

Важный вклад в появление этой книги внесли пациенты, которые оказали мне доверие, позволив стать свидетелем и участником кризисных моментов их жизни и многому научиться. За это им тоже огромное спасибо.

Среди множества друзей и коллег я особенно благодарен д-ру Гунтхарду Веберу. Без его поддержки эта книга не стала бы тем, чем она стала. Наша неизменно увлекательная дискуссия привела к максимально возможному согласованию концепций тради-ционной медицины и натуропатии и внесла особый вклад в возникновение этой книги.

Много мне дало и чтение предыдущих публикаций на тему расстановочной работы с болезнями и симптомами. Прошу простить мне, если они не всегда упоминаются в тексте, и отсылаю к списку литературы в приложении.

Эта книга не появилась бы без доверия со стороны множества зарубежных коллег и зачастую самоотверженного труда их переводчиков. Почти все приведенные в книге примеры взяты из множества тщательно подготовленных терапевтических и обучающих семинаров. Ко многим из моих коллег я испытываю сегодня дружескую привязанность. Я выражаю особую благодарность Карлосу Бернуэсу, Тииу Больцманн, Аннелиз Бутелье, Михаилу Бурняшеву, Луисфер Камарра, Кароле Кастильо, Висенте Куэвасу, Мирайе Дардер, Джоан Гарриге, Сильвии Кабелке, Соне Кринер, Эду Линчу, Альфонсо Мальпика и Ангелике Олвера, Тане Мейбург, Сильвии Миклавец. Ингале Робл, Шейле Саундерс, Дэйлу Шустерману, Яну Якобу Стаму и Биби Шрёдер, Джону и Сьюзан Ульфельдер.

Также я благодарю Маргит и Михаэля Франц. Они сопровождали начало проекта. Вольфганг Татцер всегда был открыт для вопросов и помогал с переводом записей с других языков.

В психотерапии с давних пор известно, что личные травматические переживания, если они вытесняются или остаются без внимания по причине существующей на данный момент перегрузки, могут приводить к долгосрочным душевным и физическим расстройствам. Справиться с этими недугами можно в том случае, если удается снова принять и интегрировать диссоциированные ранее аспекты.

Помимо того, семейная расстановка показывает, как травмы предков, с которыми нас связала судьба, продолжают действовать на протяжении поколений, оказывая влияние на жизнь потомков.

Основу для развития семейной расстановки заложили открытия Берта Хеллингера, касающиеся принципов действия совести и вопроса о том, что переплетает одних членов семьи (а иногда и посторонних людей) с судьбами других ее членов, а также его многолетние наблюдения, успешные поиски и разработка способов развязывания таких переплетений.

Появляясь на свет, каждый человек входит в семью. Таким образом у него возникает связь со всеми, кто к ней относится. Некая бессознательная инстанция (Берт Хеллингер называет ее «семейной совестью») следит за соблюдением условий, которые господствуют в роковом сообществе семьи и которым мы полностью подчинены, хотим мы того или нет. Она обеспечивает в системе связь, сохранение равновесия (как между «давать» и «брать», так и в судьбе) и порядок. Порядок подразумевает, что все члены данной семейной системы, включая умерших, имеют равное право на принадлежность к ней. Если кто-то оказывается из нее исключен, лишен уважения или забыт, к примеру мертворожденный ребенок, то коллективная совесть добивается того, чтобы другой член семьи, обычно представитель более позднего поколения, оказался бессознательно идентифицирован с этим исключенным. В этом «переплетении» он уподобляется ему, повторяет какие-то аспекты его судьбы, сам не зная почему и не имея возможности этому сопротивляться.