Эрик Вейнер - География гениальности: Где и почему рождаются великие идеи

Оказывается, основатель компании, молодой французский пекарь по имени Исидор Буден, переехал в Сан-Франциско в 1849 г., в разгар золотой лихорадки. Это был наблюдательный человек, тонко понимающий, «как внешние условия (например, морской туман) влияют на процесс сквашивания и изготовления».

Музей дает занятное объяснение особому качеству сан-францисской закваски. Этот хлеб особенно чуток к присутствию некоторых бактерий в воздухе. Им он и обязан своим ароматом. В Сан-Франциско, как объясняет табличка, обитают бактерии, на редкость полезные для хлебопечения. Это маленькая скрюченная палочка под названием Lactobacillus sanfranciscensis.

Теория красивая, но недостаточная. Объяснять успех хлеба каким-то микробом, списывать весь дивный вкус на один фактор (тем более биологический) – значит попадаться в «ловушку Гальтона», который объяснял гений удачной наследственностью. А как же остальные факторы, без которых сан-францисский хлеб не был бы самим собой? Новаторские кулинарные приемы Исидора Будена, культура хлебопечения в Сан-Франциско времен золотой лихорадки и рудокопы, тратившие доллары на эти изделия… Отметим, наконец, и неудобный факт: в Нью-Йорке и Париже хватало своих интересных бактерий, включая, конечно же, Lactobacillus sanfranciscensis.

Закваска – это еще пустяки. Выгляните в окно. Сбылся ли прогноз погоды? Несмотря на все научные свершения, погоду предсказывают максимум на несколько дней. И дело не в том, что погода – дело случая, эдакая небесная рулетка. Нет, погодные системы ведут себя рационально. Но они – часть «нелинейной динамической системы».

Звучит зубодробительно, но суть проста: в этой системе дважды два не всегда четыре. В линейной системе незначительное воздействие приводит к незначительному результату. Если чуть-чуть повернуть руль, машина чуть-чуть отклонится влево или вправо. В нелинейной системе незначительное воздействие способно привести к большому, подчас огромному результату. Чуть коснитесь руля – и машина поедет в обратную сторону или микроволновка сломается через несколько часов.

Самый знаменитый пример этого явления – эффект бабочки. Бабочка, помахавшая крылышками, скажем, в Аргентине, способна повлиять на силу и направление урагана у Бермудских островов. Звучит абсурдно, но так оно и есть. Крохотные изменения в первоначальных условиях (взмахи крылышек меняют движение воздуха) вызывают другие изменения; изменения нарастают как снежный ком, за короткое время приводя к серьезным последствиям. Проблема же (и причина расхожего неверного понимания эффекта бабочки в поп-культуре) заключается в том, что ученым трудно, а то и невозможно точно предсказать эту динамичную цепь событий. Прогноз погоды затрудняет не случайность метеоусловий, а их взаимосвязь .

Это очень похоже на творчество, особенно совместное творчество. Когда импровизирует джазовое трио, у них получается то, что никто из них не выдал бы поодиночке. И «даже знай мы все о психологии каждого музыканта, нам было бы сложно предсказать импровизацию группы», – замечает психолог и джазист Кит Сойер. Ансамбль есть нечто большее, чем сумма частей. Теперь возьмите этот маленький ансамбль, увеличьте его до размеров оркестра, затем поселка, потом большого и многолюдного города вроде Афин и Флоренции…

Видите проблему? Золотые века представляют собой нелинейные системы, которые трудно поддаются (если вообще поддаются) прогнозу. Списать их на какой-либо один фактор не получится. Они многогранны: в них переплетается много всего. В этом смысле они похожи на погоду или хлеб на тесте из закваски.

Исследовать отдельные части золотого века мы можем: терпимость, деньги и т. д. Но это не позволит нам предугадать, где и когда возникнет следующий золотой век. Незначительные воздействия приводят к колоссальным и неожиданным результатам, но нам сложно понять, какие из воздействий играют ключевую роль. Ведь не все бабочки вызывают ураганы и не все вспышки бубонной чумы приводят к эпохе Возрождения.

У творчества есть еще один загадочный аспект. Он связан с тем, что великий историк Арнольд Тойнби называл «вызовом и ответом». С его точки зрения, все великие человеческие достижения были творческим ответом на вызов. Очень здравое рассуждение. Но почему одни люди в ответ на личную трагедию (скажем, тяжелую болезнь или смерть родителя в детстве) затухают или срываются, а другие используют случившееся как топливо для творчества? Аналогичным образом, почему одни места отвечают на массовые трагедии (скажем, вспышку чумы), замыкаясь на себе и сужая поле зрения, а другие расширяют свои горизонты и творят великое? Мы не знаем. Вот почему, думается мне, мы не можем изобрести место гения, как не можем изобрести солнечный день.

Впрочем, это не означает, что нужно опустить руки. Ведь к погоде мы можем готовиться: в солнечный день наденем очки, а в дождливый возьмем зонтик. Кроме того, мы в состоянии отчасти предугадать погоду: проследить движение атмосферных фронтов и понаблюдать за облаками, а затем уже исходить из того, что есть. Так умело поступали гении, о которых шла речь в нашей книге. Они были «серфингистами». Серфингист не создает волну – он наблюдает за ней, видит ее (в глубоком, индусском смысле слова) и танцует вместе с ней.

Когда буря обрушивается на прибрежный городок и звучат предупреждения о возможной эвакуации, местные телестанции обязательно показывают нескольких безумных серфингистов, которые поставили на кон свою жизнь. Некоторые (а может, большинство) из них погибнут. Но единицы смогут оседлать волну. Сократ. Шэнь Ко. Адам Смит. Моцарт. Фрейд. И, пожалуй, Стив Джобс. Все они были «серфингистами».

Перед нами стоит двоякая задача: освоить серфинг и повысить вероятность хороших волн. Многие искали формулу – эдакий рецепт пинаколады – для мест гения. Почти всегда получалось не очень. Слишком часто люди путали плоды творчества с его причинами. Один видный урбанист вывел правило «трех Т» для креативных городов: технология, талант и терпимость. Но первые два «Т» (технология и талант) больше похожи на плоды, чем на причины, а без технологии гениальность может обойтись: вспомним о Древних Афинах или Флоренции, где гениальность расцвела буйным цветом, а новой технологии практически не было. Терпимость и впрямь характерна для творческих мест, но ею дело не исчерпывается. Взять хотя бы Лас-Вегас: терпимости хоть отбавляй – а с творчеством не задалось.

Я бы вывел другое правило: беспорядок, многообразие и проницательность. Как мы уже видели, беспорядок нужен, чтобы нарушить статус-кво, изменить погоду. Многообразие (людей и точек зрения) необходимо, чтобы создать не только больше точек, но больше видов точек . Важнее всего проницательность, хотя про нее часто забывают. Один студент спросил Лайнуса Полинга, знаменитого химика и лауреата двух Нобелевских премий, как придумывать хорошие идеи. Невелика хитрость, ответил Полинг: «Найдите много идей и выбросьте плохие».