Л Уотсон - Ошибка Ромео

Все дело в том, что привидений слишком мало. Если бы наша жизнь действительно продолжалась после смерти, то можно было бы ожидать, что привидений будет гораздо больше. Но, может быть, мы просто не способны видеть их в обычных условиях. Пока еще никто не изобрел "некроскопа", через который можно наблю дать и изучать умерших, и нам ничего не известно о необходимых для этого длине волны или уровне энергии. Но если следы умерших и впрямь как-то связаны с теми, кто жив, тогда в изготовлении подобного инструмента нет нужды, потому что у нас их миллионы. Возможно, проще всего обнаружить бестелесных мертвецов через тела живых.

В этой связи интересно вспомнить о том, что собака дог, при сутствовавшая при первых экспериментах Раудива в Англии, по видимому, могла слышать записанные на пленку голоса задолго до того, как кто-нибудь из людей убеждался в их существовании. Согласно сообщению владельца дога Питера Бандера, тот "вдруг начинал лаять на "незваного гостя", ощетинивался и издавал звуки, которыми он обычно встречал появление чужого в доме. Человек воспринимает звуки в диапазоне от шестнадцати до двадцати тысяч колебаний в секунду, но порог восприятия высо ких частот у собак значительно выше, и им не трудно услышать записанные на пленку голоса, обычно звучащие близко к нашему верхнему пределу.

Возможно, благодаря иному уровню восприятия животным лег че обнаружить привидения. Недавно моя приятельница рассказала мне, что во сне она видела, как выходит из спальни, проходит через все комнаты, в одной из которых сидит ее муж и читает, а затем возвращается в постель. Когда она проснулась, три ее кошки сидели на полу у кровати, глядя на нее с беспокойством, а муж сказал, что они только что обошли весь дом, повторив приснив шийся ей путь, как будто шли за ней по пятам. Эта обостренная чувствительность представителей других видов была положена в основу опыта, целью которого было найти экспериментальный подход к проблеме продолжения жизни после смерти.

Роберт Моррис из университета Дюка начал свои исследова ния в охотничьем домике, в котором, по слухам, обитали приви дения, используя в своей работе такие живые детекторы, как со баку, кошку, крысу и гремучую змею. Каждое из животных поме щалось вместе со своим хозяином в комнату, в которой произошло убийство. Едва войдя в комнату, собака вдруг зарычала на хозяи на и выскочила за дверь. "Никакие уговоры не могли заставить собаку вернуться в комнату". Кошку хозяин внес на руках; как только они приблизились к месту, откуда убежала собака, она вскочила ему на плечи, выпустив когти, затем, спрыгнув на пол, она направилась к пустому стулу. "В течение нескольких минут она свирепо шипела, глядя на пустой стул в углу комнаты, пока ее не унесли". Крыса не проявила никакой реакции, а гремучая змея "сразу же встала в боевую позу, угрожая тому же стулу". Никто из животных не совершал подобных действий в другой ком нате того же дома.

Тот факт, что ведьмы используют кошек в качестве "домаш них духов", антенн или усилителей собственных органов чувств, возможно, объясняется остротой их восприятия. Мы используем гончих как медиумов при интерпретации следов запаха, недоступ ных нашему восприятию. О мире запахов мы не знаем почти ни чего, но кое-что может укрыться и от нашего главного чувства зрения,' которое также действует в ограниченной области. Наша неспособность видеть короткие волны цветового спектра объясня ется желтоватой окраской хрусталика нашего глаза, не пропускаю щего ультрафиолетовые лучи. Для наших глаз зеленая ночная ба бочка Actias luna совершенно сливается с зеленой поверхностью листа, на котором сидит, однако для насекомых, видящих ультра фиолетовые волны, она кажется яркой цветной точкой на серо ватом фоне. Для нас самки и самцы ночной бабочки не отличимы друг от друга, для насекомых же самка выглядит ярче, а самец темнее. Возможно, люди, которых мы называем медиумами, знаю щие о невидимых или неслышимых для нас вещах,- это просто те, кому от природы или в результате обучения свойственна осо бая острота восприятия.

Я уверен, что нам мешают стать экстрасенсами не органы чувств, а компьютер нашего мозга, который интерпретирует по ступающую из этих систем информацию. Эжен Марэ, работая по обыкновению в одиночку, впервые провел исследование области, которая ныне известна как гипнотическая гиперестезия. Он обна ружил, что, находясь под гипнозом, молодая девушка могла рас познавать присутствие хинина в растворе с концентрацией одна полумиллионная процента, тогда как в обычном состоянии ей ну жен был раствор в четыре раза крепче. После того как двенадцать человек, по очереди подержав небольшой предмет в руках, поме щали его в сосуд, она, обнюхав предмет и руки людей, могла вернуть каждый предмет тому, кто первым до него дотронулся. Марэ обнаружил, что под гипнозом девушка способна слышать звук, напоминающий шипение змеи, на расстоянии двухсот метров, тогда как в обычных условиях оно не превышало тридцати метров. Даже особо чувствительный к присутствию змеи бабуин способен уловить шипение змеи на расстоянии не более шестидесяти метров. По-видимому, на бессознательном уровне мы получаем больше информации, чем нам требуется, и она пропускается через фильтры нашего ментального компьютера, запрограммированного на более узкий диапазон сигналов. Используя биотехнику обратной связи, можно научить человека осознавать обычно бессознательные про цессы, например контролировать изменение кровяного давления. Теперь, когда мы убедились в возможности мысленного воздейст вия на человека даже на расстоянии, обучение восприятию теле патической информации представляется вполне реальным. Я убеж ден, что все сенситивы окажутся восприимчивыми к подобному обучению и в недалеком времени в научных лабораториях появят ся талантливые ученые-медиумы.

А пока многое можно узнать от тех, кто является "сенситивом" от природы. Немало людей устно или письменно передавали ин формацию, которую нельзя получить с помощью обычных органов чувств. Большинство этих так называемых ментальных медиумов действуют в состоянии некоторой диссоциации. Они сознательно вызывают состояние транса различной глубины. Порой он прини мает форму отрешенности, не более глубокой, чем тогда, когда мы предаемся мечтам,- любопытно, что многие из нас в подобном состоянии испытывали внезапное озарение. Наверняка творческие решения, которые принимаются в это время, приходят с постоянно действующего подсознательного уровня. Информация, которую сообщают медиумы, часто бывает отрывочной и бессвязной, на поминая сны, а это наводит на мысль, что ее источник хотя бы частично лежит в подсознании.