Ойген Бём-Баверк - Избранные труды о ценности, проценте и капитале (Капитал и процент т. 1, Основы теории ценности хозяйственных благ)

Я полагаю, что марксисты слишком облегчают себе постановку «гипотезы» трудовой ценности. Без сомнения, эта гипотеза не содержит в себе ничего, что с самого начала, а priori, было бы немыслимым или невозможным. Но этого еще недостаточно для того, чтобы гипотезу положить в основу серьезной теории. A priori не было бы также немыслимым, что меновая ценность основана на весе тел! Весьма ненадежной является также и точка зрения, будто гипотеза может считаться удовлетворительной до тех пор, пока не добьешься буквального, наглядного ее опровержения. Я мог бы, например, предложить гипотезу, что все мировое пространство наполнено бесчисленным множеством невидимых больших и малых кобольдов, которые тянут тела и производят на них давление, чем и вызывается то явление, которое физики — в силу другой гипотезы — приписывают тяготению вещества. Всякий исследователь-теоретик согласится со мною, что точное опровержение такой фантастической гипотезы, как бы велика ни была ее фантастичность, невозможно при помощи существующих способов познания. Никогда нельзя будет доказать, что никаких тянущих и производящих давление кобольдов не существует; в лучшем случае можно будет только доказать, что их существование в высшей степени невероятно. Но, несмотря на это, меня с полным правом осмеяли бы, если бы я вздумал утверждать, что этой гипотезе следует отдавать предпочтение перед всеми другими до тех пор, пока не удастся ее совершенно опровергнуть. Гораздо более очевидно — и так смотрят на это испокон века во всех научных исследованиях, — что только та гипотеза может предъявить притязания на серьезное научное внимание, которая имеет за собою какие-либо положительные причины, делающие ее хорошей, а в некоторых случаях сравнительно лучшей гипотезой.

Гипотеза, согласно которой ценность товаров основывается исключительно на овеществленном в них труде, в современной стадии полемики не имеет за собою никакого обоснования. Непосредственно очевидной аксиомой, не требующей никакого обоснования, она точно не является; это мы видели уже выше. Единственная попытка внутреннего обоснования, какая вообще была сделана, попытка Маркса, потерпела крушение, от нее отказался и Шмидт. В самом деле, требуется слишком уж большая смелость для того, чтобы пытаться навязать нам убеждение, будто принципиально необходимым условием обмена является равенство обмениваемых количеств труда, между тем как сам Маркс в третьем томе указывает нам на наблюдаемую в известных условиях экономическую необходимость, в силу которой в обмене должны приравниваться друг другу неравные количества труда! Строгого согласия с фактами действительности, которое, в известных условиях, могло бы заменить собою внутреннее обоснование, — а его нужно заменить почти везде, где идет речь о последних, для дальнейшего анализа недоступных фактах, — также нет; напротив, опыт, как это уже достаточно выяснено, указывает на многочисленные резкие противоречия и ни на один случай согласия с «гипотезой». Наконец, попытка — которая опять привела бы к внутреннему обоснованию — путем анализа действующих в обмене мотивов вывести или сделать очевидным внутреннее свойство образования ценности на основании одного нарушаемого только внешними препятствиями соответствия с количеством труда марксистами даже не делалась как безнадежная. Напротив, все, что мы видим в действительности и знаем относительно мотивов, управляющих обменом, заставляет нас скорее предполагать, что ценность не могла бы соответствовать количеству труда и в некапиталистическом обществе совершенно так же, как и в частно-капиталистическом: во всяком строе общества и при всяком распределении богатств люди руководствуются соображениями выгоды и издержек, среди которых, без сомнения, имеет также известное, но безусловно не исключительное значение величина трудовых затрат и среди которых, в частности, играет также роль и время, в течение которого блага приносят свою пользу, время, для которого гипотеза трудовой ценности совершенно не оставляет места.

В самое последнее время появилось еще одно заслуживающее внимания произведение из социалистического лагеря, которое отступает за защищаемую Конрадом Шмидтом линию еще на один важный шаг и вообще не считает уже закон ценности опорой для доказательства социалистической теории эксплуатации. Правда, автор этого произведения, Эдуард Бернштейн 736 , посвящает еще закону ценности некоторую, довольно вялую апологию, ход мыслей которой составляет нечто среднее между мыслями Зомбарта и Шмидта. Он открыто признает недействительность закона ценности, поскольку таковой должен относиться к меновым отношениям отдельных товаров; он объявляет трудовую ценность «чисто интеллектуальным построением», «основанным на абстракции, чисто интеллектуальным фактом»; она представляет собою «только ключ, отвлеченное представление, подобно одушевленному атому». Посредством положения, что отдельные товары отчуждаются на основании их ценности, Маркс хотел только на примере «конструированного отдельного случая» «наглядно представить» процесс, каким, на его взгляд, в действительности является все производство в совокупности, т. е. факт «прибавочного труда». Но Бернштейн не объясняет уже последнего на основании «закона ценности», по всей вероятности, вследствие твердого убеждения, что закон ценности сам слишком недостаточно обоснован для того, чтобы мог еще служить опорой для чего-либо другого. Он объявляет: «Верна ли теория ценности Маркса или нет — это совершенно безразлично для того, чтобы доказать существование прибавочного труда. В этом отношении она не составляет доказываемого положения, а является лишь средством анализа и наглядного представления» 736 .

Затем — что весьма характерно — он к этой уступке присоединяет еще и другие, а именно, что ценность труда представляет собою как бы ключ, «который, начиная с известного пункта отказывает и потому сделался роковым для каждого почти ученика Маркса»; что вообще «учение о ценности не дает еще критерия для оценки справедливости или несправедливости распределения продукта труда, как не дает ее учение об атомах для оценки красоты или безобразия художественного произведения»; «что теория ценности, основанная на предельной полезности школы Госсена—Джевонса—Бема, которая хотя и покоится на «действительных отношениях», подобно теории трудовой ценности Маркса, но построена на абстракциях, — так же, как и теория ценности Маркса, «имеет значение для известных целей и в известных пределах» и что, хотя бы уже ввиду того, что сам Маркс подчеркивает значение потребительной ценности, нельзя «отделываться от теории Госсена-Бёма несколькими высокомерными словами» 737 .