Ойген Бём-Баверк - Избранные труды о ценности, проценте и капитале (Капитал и процент т. 1, Основы теории ценности хозяйственных благ)

Таким образом, Кальвин приходит к заключению, что, в общем, вовсе не следует отвергать взимание процентов. Однако нельзя также разрешать процента во всех случаях. Надо разрешать взимание процентов постольку, поскольку оно не противоречит справедливости и милосердию. Осуществление этого принципа требует установления ряда исключений, в которых взимание процентов не должно быть разрешаемо. Главный из них заключаются в том, что нельзя требовать процентов от людей, находящихся в крайней нужде; что нужно оказывать должное снисхождение «pauperes fratres 200 »; что надо иметь в виду «пользу государства» и что никогда нельзя перейти за пределы той величины процентной ставки, которая установлена законами государства.

Кальвин был первым богословом, который, в силу внутренних побуждений восстает против запрещения канонистами взимания процента; первым же юристом, восставшим против такого запрещения, является Молиней. Соображения, из которых они выходят, почти тождественны, но способы их изложения так же различны, как и их профессии. Кальвин кратко и прямо идет к тому, что он считает центром вопроса, не обращая внимания на второстепенные возражения противников и их опровержение. Притом он черпает свои доводы больше из внутреннего убеждения, чем из диалектических доказательств. Между тем Молиней неутомим в оттенках и казуистике, он неустанно следует за противниками во всех их схоластических поворотах и оборотах, тщательно стараясь формально опровергнуть их по всем отдельным пунктам. Впрочем и Молиней, хотя он и осторожнее в своих выражениях, чем не стесняющийся ничего Кальвин, отличается необыкновенным прямодушием и правдивостью.

Главным сочинением Молинея по этому вопросу является изданный в 1546 году «Tractatus contractuum et usurarum, redituumque pecunia constitutorum» 203 . Начало его рассуждений — быть может, случайно — имеет большое сходство с ходом мыслей Кальвина. Установив несколько предварительных понятий, он также обращается к исследованию jus divinum 203 и находит, что относящиеся к этому вопросу места Священного Писания толкуются неверно. Они запрещают не взимание процентов вообще, а только такое взимание, которое нарушает требование милосердия и любви к ближнему. Затем он также приводит уже упомянутый Кальвином убедительный пример о богаче, который покупает участок земли при помощи одолженных денег 203 .

Дальнейшие доказательства у него, однако, по содержанию гораздо богаче, чем у Кальвина. Он обстоятельно доказывает (№ 75), что почти во всякой ссуде играет роль «interesse» заимодавца, причиненный убыток или неиспользованная выгода, вознаграждение за которые справедливо и экономически необходимо. Этим вознаграждением и является «процент», «usura» в настоящем смысле этого слова. Поэтому не только нельзя назвать несправедливым того, что законы Юстиниана допускают процент и ограничивают его размер; напротив, это даже лежит в интересах должников, которые теперь имеют возможность за умеренный процент приобретать большой доход (№ 76).

Затем (№ 528 и след.) Молиней разбирает главные аргументы, приводимые канонистами против взимания процентов, и сопровождает их обстоятельными опровержениями.

Чтобы опровергнуть известное возражение Фомы Аквинского, что заимодавец, берущий проценты, продает два раза одно и то же или же продает что-то такое, что совершенно не существует (см. выше с. 39), Молиней доказывает, что употребление денег приносит самостоятельную пользу наряду с денежным капиталом и поэтому может также быть продано самостоятельно. Нельзя ведь считать исключительно первое, единовременное израсходование денег их употреблением, так как употребление их состоит и в последующем употреблении тех благ, которые были приобретены или при помощи одолженных денег, или при помощи собственного капитала (№ 510 и 530). Далее, на утверждение, что вместе с самыми деньгами переходит в юридическую собственность должника и их употребление, и что, таким образом, ему в проценте продается его собственная вещь, Молиней возражает (№ 530), что и чужую вещь можно продать, не нарушая справедливости, в том случае, если она, в сущности, принадлежит продавцу; а это имеет место при употреблении одолженной суммы денег: «usus pecuniae mihi pure a te debitae est mihi pure a te debitus, ergo vel tibi vendere possum» 204 . Против довода о естественной бесплодности денег Молиней, наконец, возражает (№ 530), что ежедневный опыт хозяйственной жизни показывает, что употребление значительной суммы денег дает немалую пользу, которая на языке юристов и называется «плодом» денег. То обстоятельство, говорит он, что деньги сами по себе плодов произвести не могут, ничего еще не доказывает, и земля ведь не производит ничего сама по себе, без затраты напряжения и трудов со стороны человека. Точно так же и деньги при содействии человеческого труда дают значительные плоды. Остальная часть полемики против канонистов представляет мало теоретического интереса.

На основании такого всестороннего рассмотрения предмета Молиней (№ 535) приходит к своему окончательному заключению: «во-первых, необходимо и полезно, чтобы взимание процентов сохранялось и терпелось в известных пределах...» Противоположный взгляд, что процент безусловно должен быть отвергаем, по его мнению, неразумен, гибелен и суеверен «stulta illa et non minus perniciosa quam superstitiosa opinio de usura de se absolute mala» 205 , № 534).

Благодаря этим словам Молиней впал в самое резкое противоречие с учением Церкви. Чтобы несколько его смягчить, — а это для католика было крайне желательно уже по внешним соображениям, — он пошел на некоторые практические уступки, не отступая, однако, от самого принципа. Самая важная уступка заключается в том, что он, руководствуясь соображениями целесообразности, оправдывает ввиду усилившихся злоупотреблений церковное запрещение непосредственного взимания процентов при ссудах на определенный срок и требует только сохранения более мягкого и гуманного вида покупки ренты, которую он все же справедливо считает одним из «настоящих видов процентных операций» 206 .

Выступление Кальвина и Молинея некоторое время не имело последователей. И это вполне понятно. Для того чтобы объявить справедливым то, что церковь, законодательство и ученый мир единогласно и при помощи самых разнообразных аргументов отвергли как вещь негодную, понадобились не только редкая независимость ума, но и столь же редкая сила характера, которая не боялась бы подозрений и преследований. А о том, что последние могли иметь место, достаточно ярко свидетельствуют судьбы названных передовых борцов. Не говоря уже про Кальвина, который, как известно, дал католическому миру и другой повод к озлоблению, много должны были перенести и Молиней и его произведение, как умеренно и осторожно оно ни было написано. Он был осужден на изгнание, а его книга попала в число запрещенных церковью. Несмотря, однако, на все это, она распространялась, читалась, цитировалась, издавалась и переиздавалась и бросала, таким образом, семя, которое в конце концов должно было дать богатую жатву 207 .