Наталия Сухинина - Полёт одуванчиков

— Не расстраивайся, всё будет хорошо…

Она уйдёт. Придёт опять. За неделю, что её не было, произойдёт «грандиозное» событие. Он (бывший муж!) отправил её (бывшую любовницу, теперь жену!) на курорт в Карловы Вары.

— Представляешь! Меня не отправлял!

Она привычно смотрит на меня, ждёт реакции. Не какой-нибудь, а возмущения, гнева. А я прячу глаза и смотрю на ходики. И виновато, осторожно:

— Мне вставать завтра рано, я так устала рано вставать…

Она уйдёт. А я позволю дать волю чувствам. Сколько можно переливать из пустого в порожнее, сколько можно вербовать меня в прокуроры к людям, которых я никогда не видела, сколько можно злоупотреблять моим временем, терпением, здоровьем? Всё. Точка. В следующий раз я ей скажу…

Долгие думы всегда плодотворны.

Она пришла через неделю. Привычное от порога:

— Я на минуточку. Такое тебе сейчас расскажу…

Стоп. Вот на этом месте мы и остановимся:

— Сегодня рассказывать буду я.

Смотрит настороженно.

— Такое сейчас расскажу… Давно я собиралась поведать тебе эту удивительную историю.

Не хотела она идти на этот день рождения. А зачем-то пошла. Ведь знала наперёд — расстроится и в который раз даст себе зарок не ходить по сомнительным вечеринкам. Открыла своим ключом дверь. Хотела тихонечко, да мама разве не заметит:

— Дашенька! Наконец-то! Мы с отцом уже волноваться начали, думали, загуляла дочка, поздно уже. Да оно и погулять не грех, в твои годы и гулять только, а уж когда замуж выйдешь, дети пойдут…

— Мама, я спать.

— А чайку, чайку, дочка? Отец лёг, а мы с тобой давай почаёвничаем, расскажешь мне, как день рождения у Кати, весело было?

— Весело, мама, весело, но я завтра расскажу. Сейчас спать…

— Ну и ладно. Спать так спать, мне тоже пора на боковую.

— Спокойной ночи…

Её маленькая уютная комнатка. Законное пространство, где она может быть сама собой. Чистенько. Она любит порядок, чтобы ни пылинки, чтобы каждая безделушка на своём месте. Горит ночничок. Постель разобрана. Мама ждала. Заботливая её мама, ждала, хотела узнать подробности вечеринки у Кати. Вернее, одно её интересовало: познакомилась ли она с кем-нибудь, а вдруг познакомилась, вдруг её провожали, вдруг ей назначили свидание… Нет, мама, нет. Всё как всегда. Она особенно и не рассчитывала на знакомство, давно поняла — с ней знакомиться не хотят. Вот только почему? Некрасивая? Вроде ничего, есть девчонки совсем никакие, а при парнях. Ведёт себя с ними как-то не так, заносчива, высокомерна? Никто ей никогда о заносчивости не говорил. Подруг у Даши много, уж они-то не потерпели бы. И на «синий чулок» она не похожа. Весёлая, любит красиво одеваться, выдумщица. Косметику, правда, не признаёт, но это скорее достоинство, чем недостаток, мужчины накрашенных женщин жалуют не особенно. Получается, всё при ней, при Дарье Малининой, которая два месяца назад отметила свои законные двадцать пять, которая окончила институт и теперь работает переводчиком в немецкой фирме, где солидные состоятельные мужчины не обращают на неё никакого внимания.

Студенткой она не особенно горевала по этому поводу. Найдётся половинка, у всех находится. Но теперь-то уже годы. Подруги вышли замуж, нарожали детей, некоторые уже успели развестись, некоторые по второму разу отыскали половинку. А она всё одна, с мамой-папой, и, конечно, переживает, хотя старается виду не показывать. У мамы тоже душа не на месте. Она, бедная, даже знакомить её пыталась. Но делала это так неумело, что Даша готова была сквозь землю провалиться. Запретила маме категорически. Они уж, на что дружные, даже повздорили тогда.

— Мама, я взрослый человек и сама буду решать свои проблемы.

— Доченька, я же всё вижу. Тебе замуж пора, а человека хорошего не находится. Любая мать добра детям хочет. А он ничего вроде, не пьёт…

Это она про электрика из соседнего дома. Электрик менял в их доме проводку, балагурил.

— Женатый?

— Какие мои годы, мать. Сейчас хороших жён нет, только в книжках остались.

— Есть хорошие, есть, — засуетилась Дашина мама и засеменила к дочкиной комнате, — Дашенька, Даша, выйди на минутку, познакомить тебя хочу.

— Мама, оставь меня в покое, я занята!

Даша слышала их разговор и разгневалась не на шутку. А электрику лишь хиханьки да хаханьки.

— Я, мать, не подарок! Я, если что не по мне, искрить начинаю. А где искра, там короткое замыкание.

Даше бы посмеяться вместе с ним, а она, пунцовая, выскочила из своей комнаты:

— Сколько мы вам должны?

— Да разберёмся…

Электрик, конечно, растерялся.

— Мама, прошу тебя, расплатись с человеком, он свободен. Больше мы в его услугах не нуждаемся.

— Ну и зануда у тебя дочка, мать. Такие, как она, в старых девах остаются.

Хлопнул дверью. Мама надулась. Даша закрылась в своей комнате.

До вечера они не разговаривали. Потом мама виновато поскреблась в дочкину комнату. Тогда Даша очень строго с ней поговорила:

— Не вмешивайся. Я тебе запрещаю.

Сейчас, после Катиного дня рождения, Даша вспомнила слова балагура электрика про старую деву. Прав… Из пяти молодых людей, Катиных знакомых, один, это было видно невооруженным глазом, благоволил к хозяйке. Принёс ей розы, сидел рядом, а когда до него дошла очередь произносить тост, изрёк, многозначительно взглянув на Катю:

— За любовь…

Была ещё семейная пара. Недавно родился ребёнок, оставили с бабушкой, но сидели как на иголках. Ушли рано. Остальные трое — холостяки, один, правда, был женат, но разошёлся с женой, как он сам сказал, «по принципиальным соображениям».

— Как это? — поинтересовалась Даша.

Лучше бы не интересовалась. Парня как прорвало. Он подсел к Даше и стал рассказывать, рассказывать. О том, что жена вставала позже него и ему самому приходилось готовить завтрак, про то, как она, хлебом не корми, любила болтаться по магазинам. Про то, как не захотела рожать ребёнка, как ночами сидела в «одноклассниках», как задумала одна ехать на курорт…

— Тут моё терпение лопнуло. Я спросил себя: «ты мужик или кто»? Тебе сели на шею, а ты терпишь. Ребята подтвердили: ты, Боря, влип. Я ребятам верю.

— Выгнал? — Даша устала слушать и подталкивала Борю к развязке.

— Сам на курорт уехал. Собрался и… По полной программе оторвался.

— Она простила?

— Простила! Она и слов таких не знает. Собрала вещи и к маме. Приезжаю с курорта, записка — «больше терпеть не могу». Это она-то терпела!

«Интересно, зачем они тогда поженились? — думала Даша. — Ведь сразу видно — разные люди, ведь белыми нитками шито. Поженились и мучили друг друга. Как о враге сейчас о ней говорит. А ведь, наверное, любил. Куда что делось?»