Мария Элькина - Архитектура. Как ее понимать. Эволюция зданий от неолита до наших дней

Собственно, именно так почти всегда происходило и раньше. Здания более долговечны, чем уклад, ради которого их создавали. Многие из городов бывали начисто опустошены, а потом снова заполнены людьми, не говоря уж про отдельные постройки. Дворцы превращались в музеи, тюрьмы – в культурные центры, роскошные апартаменты в доходных домах – в коммунальные квартиры, церкви – в клубы, частные особняки – в гостиницы. В конце концов, это люди создают архитектуру – в гораздо более очевидном и бесспорном смысле, чем архитектура создает людей.

Сан-Джиминьяно, Соборная площадь и Колледжата-ди-Санта-Мария-Ассунта, 2011, сепия, тушь, бумага

Что-то подобное знаменитому виду на Манхэттен существовало в Средние века в городах Флорентийской республики. Над самой Флоренцией, по свидетельствам очевидцев, в XIV веке возвышалось около ста пятидесяти башен высотой примерно по семьдесят метров. В Болонье между XII и XIII столетием количество высотных доминант приближалось к двум сотням. В «Божественной комедии» Данте естественно принимает силуэты башен за город:

Наиболее вероятно, что функция старинных высоток так или иначе сводилась к оборонительной: они позволяли видеть приближение недоброжелателя и, если необходимо, защищаться от него. Мы не знаем наверняка, видели ли флорентийцы большую опасность в чужаках или друг в друге. Почти нет сомнений, что, как бы ни использовались башни, они служили еще и знаком престижа. Нет единственной причины, по которой от них решили избавиться, но одна из множества точно заключалась в том, что в столь вольном проявлении индивидуализма рано или поздно разглядели распущенность и угрозу порядку.

В Болонье сегодня из старинных высоток сохранилось всего несколько, от башен Флоренции остались в основном тяжеловесные основания, ставшие частью других построек. И только в маленьком городке Сан-Джиминьяно 14 башен до сих пор расположены достаточно плотно и дают возможность представить, как выглядела Тоскана семьсот лет назад.

Телебашня «Жемчужина востока» в Шанхае, 2016. Пастель, бумага

Высотные сооружения не назовешь блажью: они, в первую очередь, обеспечивали связь. Колокольный звон столетия назад был единственным способом собрать горожан на главной площади или объявить тревогу. Появление Эйфелевой башни в Париже кому-то виделось кощунством, но ее роль оказалась схожей с ролью кампанилл : с нее стали транслировать радио- и телепередачи. Разница заключалась в том, что радиус охвата 300-метровой вышки может составлять десятки километров. Вероятно, развитие технологий через некоторое время превратит телебашни, недавние чудеса света, в артефакт. Впрочем, они к этому готовы.

«Жемчужина Востока» в Шанхае высотой 468 метров – пятая по размеру в мире. Сферические элементы в конструкции башни используются как помещения: в них находятся номера отелей, развлекательный центр, рестораны, сувенирные магазины. Две самые большие сферы-жемчужины диаметром 50 и 45 метров соединены друг с другом тремя столбами по девять метров в диаметре. Практически все названия имеют приставку «космический»: «Космический модуль», «Космический отель», развлекательный центр «Космический город». Если тридцать лет назад такой эпитет звучал дерзко, то в эпоху уверенной передачи сигналов со спутников он вместе с футуристическим по задумке дизайном становится частью ностальгического аттракциона, напоминанием о тех временах, когда телевидение было аналоговым, а идея освоения безвоздушного пространства еще будоражила воображение.

Отель Grand Lisboa, Макао, 2016. Пастель, уголь, бумага

Самоорганизованное жилье на фоне дорогого отеля и казино в Китае служит почти карикатурной иллюстрацией к главной проблеме больших городов – неравенству. Несмотря на то что в последние десятилетия ситуация постепенно улучшается, больше миллиарда людей в городах живет в неформальных поселениях, попросту – трущобах.

Главная их проблема в жарком климате не качество самого строительства, а отсутствие коммуникаций: водопровода, канализации, транспорта. Равенство в урбанистическом контексте подразумевает в самую первую очередь равный доступ к инфраструктуре для всех, именно он обеспечивает приемлемое качество жизни и открывает социальные возможности.

Вместе с тем на пейзаж Макао можно смотреть как на противопоставление не только бедности и богатства, но и сложности и простоты. Необустроенные, но спонтанно созданные людьми неформальные поселения часто имеют интересную и эффективную пространственную структуру, способствующую взаимодействию и обмену между жителями.

До сих пор задачу обеспечения горожан жильем много где решают, возводя однообразные бетонные жилые блоки. В России их несправедливо называют «муравейниками», забывая, что последние устроены довольно замысловато.

Иногда современные архитекторы, проектируя жилье, оглядываются на неформальные поселения и заимствуют некоторые их качества – нетривиальное взаимное расположение помещений по отношению друг к другу или возможность самостоятельно достраивать свой дом.

Палаццо Веккьо, Флоренция, 2016. Сепия, бумага

Палаццо Веккьо, или палаццо Синьории, строилось предположительно по проекту Арнольфо ди Камбио через несколько лет после того, как Флоренция во второй раз объявила себя республикой. Ею управляли шесть приоров и гонфалоньер справедливости [25] В 1293 году во Флорентийской республике была установлена должность гонфалоньера справедливости (правосудия) (итал. Gonfaloniere di Giustizia), который стал главой синьории (Правительства). Ему была поручена охрана конституции «Установления справедливости». Гонфалоньер имел знамя определенной формы и цвета – гонфалон, символизировавшее его власть. Гонфалоньер справедливости избирался сроком на два месяца при помощи жребия из членов старших городских гильдий. – Прим. ред. . Формально последний являлся главой государства, но его обязанности скорее напоминали обязанности верховного судьи. Впереди Флоренцию ожидал золотой век: становление одним из богатейших городов Европы и родиной Ренессанса. И все-таки ее главное административное здание имеет устрашающий вид: толстые стены, крошечные окна, башня. Архитектура не так чувствительна к политическим стимулам, как к более фундаментальным процессам в обществе. Средневековье – опасное время с бытовой точки зрения, и республиканский строй не меньше нуждался в защите, чем феодализм.