Моргана Девлин - Лорд Галифакс: Святой Лис [litres]

Галифакс замещал больного Идена в Форин Оффисе, как раз когда тот, чихая и кашляя, пришел на службу сделать выговор отделу прессы. Вдвоем они решили пойти к премьер-министру. Чемберлен встретил их и сказал, что сам завтра выступит перед журналистами и все всем объяснит, но Идена это не успокоило. Он начал ссору, в итоге Чемберлен послал его домой пить аспирин и не устраивать скандала. Иден повиновался и из дома написал инструкции премьер-министру: «Вот мои указания, которые, как я надеялся, будут переданы в прессу сегодня и которые, я уверен, обозначают именно ту линию, какую мы должны проводить в связи с визитом Галифакса, чтобы не преувеличивать значение его посещения Рейха. Это будет неофициальный, и только неофициальный контакт, а не переговоры. Еще более смешно предположить, что посещение такого характера может быть рассмотрено как любое изменение в основных принципах британской внешней политики. Так же, как не может быть никаких попыток ослабить ось Берлин – Рим, нет никаких предпосылок для изменений в сердечных отношениях между Великобританией и Францией» 362 362 Earl of Avon. P. 512. .

Спокоен в такой нервозной обстановке оставался сам непосредственный участник предстоящих переговоров лорд Галифакс: «Я не могу притвориться, что был когда-либо очень жизнерадостен по поводу результата этого приключения. Но, оглядываясь назад, я не думаю, что сделал что-то плохое. И я, конечно, был рад увидеть лично такое бесспорное явление, каким был Гитлер» 363 363 Earl of Halifax. P. 184. .

На открывшейся выставке в Берлине Галифакс стал главным экспонатом. 17 ноября в сопровождении посла Гендерсона он проходил сквозь толпу немцев, возвышаясь над собравшимися во весь свой выдающийся рост, и производил приятное впечатление, вселяя в германский народ надежду на дружбу с Британией. После осмотра выставки он был приглашен на обед к чете фон Нейрат, где Галифакс заговорил о возможности для рейхсминистра иностранных дел посетить Лондон, чтобы перевести переговоры двух правительств на новый уровень. Особенно Галифаксу понравились коричневые таксы фон Нейрата, которые были точно такими же, как его собственная собака Джемма 364 364 Earl of Birkenhead . Р. 367. . Иными словами, до непосредственной встречи Галифакса и Гитлера все шло хорошо. И премьер– министр Чемберлен, оставшийся на острове, был полон оптимизма относительно данного приключения.

Но вечером 19 ноября 1937 г. лорд Галифакс наконец добрался до резиденции Адольфа Гитлера. «Снег лежал на земле, но дорожка и крутые ступени к дому были подметены. Когда я выглянул из окна автомобиля, на уровне глаз я видел посреди этого подметенного пути ноги, одетые в черные брюки, оканчивающиеся лакированными ботинками. Я предположил, что это был лакей, который спустился, чтобы помочь мне выйти из автомобиля, но почему-то не торопился вытащить меня. Тогда я услышал фон Нейрата или кого-то еще, хрипло шептавшего мне на ухо: “Der Fuhrer, der Fuhrer”; и меня осенило, что ноги принадлежали не лакею, а Гитлеру. Выше брюки переходили в пиджак цвета хаки с повязкой свастики на руке. Он вежливо приветствовал меня и провел меня к дому» 365 365 Earl of Halifax . P. 184–185. . По дороге Галифакс, естественно, рассказал фюреру, как ошибся, приняв его за нерасторопного лакея, весело и дружелюбно смеясь. Фюрер ограничился кислой улыбкой в ответ на это. Начало встречи было положено.

В таком же комичном ракурсе она и проходила далее. Галифакс как бывший вице-король Индии жаловался на Ганди, Гитлер без тени усмешки советовал показательно расстрелять того, а заодно и нескольких членов ИНК. Фюрер жаловался на демократические страны, так как их парламенты и пресса могут сделать невозможными любые усилия по достижению понимания между ними и Рейхом. Галифакс в ответ на это сказал, что зря тогда тащился в такую даль, так как менять политический строй Британская империя точно не намерена. Он также спрашивал Гитлера о Лиге Наций и возможности возвращения в нее Германии, на что фюрер парировал тем, что Соединенные Штаты не являются участником Лиги, но их так усердно не терзают вопросами, когда они в Лигу вступят. Отбросив этот предварительный обмен любезностями, два фронтовика, воевавшие друг против друга двадцать лет назад, все-таки смогли прийти к кое-какому результату.

Как записывал сам Галифакс: «Хотя в нацистской системе было многое, что шло вразрез с британским мнением (отношение к церкви; возможно, в меньшей степени, обращение с евреями; с профсоюзами), я не был слеп в отношении того, что Гитлер сделал для Германии. А также к его успехам с точки зрения искоренения коммунизма в его стране и блокированию коммунистического прохода на запад. И если рассматривать Англию в целом, теперь в стране было намного больше понимания всей его работы над этой линией, чем некоторое время назад. Если мы могли добиться успеха в развитии понимания, мы должны, несомненно, быть связаны переговорами, которые также могли бы быть и с теми, с кем у нас были особые отношения, – Италией и Францией. И если мы вчетвером могли бы когда-либо договориться между собой, мы положили бы очень прочное начало новому миру» 366 366 Earl of Birkenhead . Р. 368. . Общими итоговыми тезисами было то, что Германии от Британской империи нужны колонии, разговор о которых мог быть отложен на долгосрочную перспективу, но должен в итоге все равно состояться.

В краткосрочной перспективе Гитлер не видел невозможного для создания «соглашения четырех» (Германия, Италия, Франция и Британия), но в первую очередь его интересовал отказ от «Версальского менталитета» (во всех значениях, в том числе и в территориальном пересмотре) и признание Германии великой державой. Галифакс заявил, что все изменения в Европе должны быть осуществлены «только в ходе мирной эволюции», но, возможно, что Гитлер по-своему трактовал это определение.

Всю встречу Галифакса не покидало ощущение, сложившееся не только из-за разницы языков и общения через переводчика герра Шмидта, что он говорит с человеком совершенно другой формации. Равно как несколько лет назад он беседовал с Ганди как «с человеком с другой планеты», так теперь он разговаривал и с Гитлером. «Это было не только различие между тоталитарным и демократическим государством. Он произвел на меня впечатление, что, пока он достигал власти упорной борьбой в современных реалиях, британское правительство все еще жило в собственном удобном мирке странных, респектабельных иллюзий. Оно потеряло связь с реальностью и цеплялось за шибболеты – “коллективная безопасность”, “общее урегулирование”, “разоружение”, “пакты о ненападении”, которые не предлагали практической перспективы разрешения трудностей Европы» 367 367 Ibid. Р. 363. .