Моргана Девлин - Лорд Галифакс: Святой Лис [litres]

12 февраля 1938 г. в Берхтесгаден был вызван австрийский канцлер Шушниг, которого Гитлер «зверски запугал» и передал ультиматум об освобождении всех политических заключенных и о назначении сочувствующего Рейху Артура Зейсс-Инкварта министром внутренних дел Австрии. «В этом случае Муссолини не оказал ему поддержки. Очень скоро после этого Чиано сказал Перту (британскому послу в Риме. – М. Д. ), что приказал Гранди требовать раннего начала переговоров ввиду “возможных будущих инцидентов”» 381 381 Diary of Neville Chamberlain, 19 February 1938; diary. . Судьба Австрии уже казалось решенной. В том, что «инциденты» в будущем еще обязательно будут, Невилл Чемберлен не сомневался, поэтому продолжал настаивать на переговорах с Италией. В частности, он еще раз настойчиво попросил Идена организовать ему личную встречу с Гранди, чтобы обсудить все вопросы непосредственно с послом.

Наконец, 18 февраля 1938 г. посол Италии граф Гранди очутился перед премьером и министром иностранных дел Британской империи к огромному неудовольствию последнего: «Я сожалел об этом, поскольку я полагал, что мой метод поддержания деловых отношений с Гранди более вероятно приведет к результатам, чем очень взволнованное вмешательство 10, Даунинг-стрит» 382 382 Earl of Avon. P. 578. . Согласно отчету Форин Оффиса, написанному Иденом и одобренному Чемберленом, встреча проходила так: премьер-министр начал ее, указав на относительно тревожную международную ситуацию в связи с событиями в Австрии и их развитием. Гранди сожалел о том, что произошло в той стране, но уверил премьер-министра, что не было никакой правды в заявлениях о некотором соглашении между Германией и Италией по данному вопросу. Он признал, однако, что Италия ожидала такого развития событий. Гранди думал, что Муссолини сделал очень многое, чтобы «сохранить целостность Австрии» в течение прошлых трех лет.

Гранди сетовал на крушение фронта Стрезы и последующее ухудшение англо-итальянских отношений. Он жаловался, что «счастливые две недели» после письма премьер-министра Муссолини были «омрачены событиями в Средиземноморье». Чемберлен привлек внимание Гранди к замечанию Чиано о скорейшем начале переговоров ввиду возможности определенных будущих инцидентов. Гранди объяснил, что с точки зрения его правительства переговоры должны включать все вопросы, и обе страны могли бы обсудить любой предмет, какой только желали.

Иден до сих пор не произносил ни слова, но тут решил вмешаться и спросил Гранди, какой эффект открытие переговоров могло бы иметь на итальянское отношение к Австрии. Граф Гранди ответил, что для него будет трудно ответить на этот вопрос, кроме как заметить, что это придаст его людям храбрости, а после добавил, что у него не было инструкций обсуждать австрийский вопрос. Иден вновь перешел к испанской проблеме, которая продолжала тяготить международные отношения, но в итоге Чемберлен просил графа Гранди вернуться в 15:00, чтобы продолжить переговоры, так как ему необходимо было поговорить со своим министром. Этот разговор премьера с Иденом предсказуемо окончился очередным скандалом. Кабинет заседал два дня с перерывами. В первый же день Иден объявил о том, что желает покинуть правительство.

Здесь наконец в игру вступил лорд Галифакс, до этого беспристрастно наблюдавший эту дуэль старого премьера и молодого министра. Он рассматривался естественным преемником Идена и очень не хотел брать на себя такую ответственность в этот непростой для мира момент, поэтому предложил компромиссное решение: о начале англо-итальянских переговоров будет объявлено, но напрямую они не начнутся, пока не будут улажены все вопросы. Идену не понравилась эта идея, он пошел в Форин Оффис, где искал поддержки у Кэдогана, но сэр Алек сказал, что ему следовало бы принять предложение Галифакса, так как оно объективно симпатично. Тут подошел и сам Галифакс, он сидел с Иденом в Форин Оффисе «в довольно беспокойной атмосфере виски с содовой и сигарет» 383 383 Hickleton Papers. , предлагая ему все же не уходить в отставку, но Иден ничего слышать не хотел.

На следующее утро перед финальным заседанием Кабинета министров 19 февраля Чемберлен сперва переговорил с Иденом и сказал ему, что итальянцы приняли формулу Галифакса. На что Иден вспылил: «Они приняли, Невилл? Я ничего не слышал об этом. Никакое упоминание почему-то не достигло Форин Оффиса, хотя я все еще министр иностранных дел!» 384 384 Earl of Avon . P. 592. Оперативная попытка премьер– министра уладить разногласия снова обернулась скандалом. Следующее заседание Кабинета было еще жарче. Идена теперь уже страстно уговаривали все: Ормсби-Гор, министр по делам колоний, предложил Идену свой портфель, только чтобы тот остался в правительстве. Кингсли Вуд говорил Идену, что ему лучше остаться и что «Невилл извлек свой урок, и подобного не произойдет снова», но Иден был непреклонен. Он бросил: «В конце концов, теперь вы сможете беспрепятственно договариваться с Гитлером, в чем проблема?!» Становилось очевидным, что с Иденом, в отличие от Гитлера и Муссолини, договориться уже действительно невозможно.

Премьер-министр, несмотря на то, что правительственный кризис будет означать головную боль в Палате общин и ослабит позиции Великобритании, отставку Идена принял: «Я понятия не имел до 18-го числа, что все дойдет до разрыва, но после повторных усилий Ф. О. не допустить переговоры и мою встречу с Гранди, я знал, что настало время, когда я должен проявить свою окончательную твердость. Энтони мог уступить или уйти. Очень многие все еще говорят, что не понимают, почему он ушел в отставку. За это он сам ответственен, поскольку я сомневаюсь, понял ли он вообще, что проблемы между нами не было. Проблема была в том, должны ли переговоры быть начаты теперь, или должны ли они быть начаты вообще. Я постепенно прихожу к выводу, что Энтони в принципе не хотел договариваться ни с Гитлером, ни с Муссолини <���…>. Теперь, когда все закончилось, и Кабинет, и Палата общин, и страна сплотились <���…>. Есть много проблем впереди, но я чувствую, как будто огромный груз упал с моей души» 385 385 Neville Chamberlain to Hilda Chamberlain, 27 February 1938. .

Тот самый груз теперь падал на лорда Галифакса. Время для отставки Иденом было выбрано крайне неудачно. В эти дни усиливалась германская активность в Австрии, и правительство Шушнига должно было вот-вот сдаться напору Адольфа Гитлера. Отставку министра иностранных дел в своем дневнике Галифакс комментировал так: «Мои впечатления все еще несколько спутаны относительно того, что было у Энтони в голове. Я не могу сдержать мысли, что различия по фактическим переговорам никогда не были основной причиной. Я подозреваю, что это был совокупный результат очень многих вещей: частично подсознательное раздражение от более тесного контроля Невиллом внешней политики; частично раздражение от его (Чемберлена. – М. Д. ) любительских вторжений в нашу область через леди Чемберлен, Хораса Уилсона и его собственные письма Муссолини; частично естественное отвращение Энтони к диктаторам, насчет которых я всегда говорил ему, что вы должны жить с чертями, нравятся ли вам они или нет; и особенно, о чем я тоже часто ему говорил, его чрезмерная чувствительность к критике левых. Я сам думаю, хотя я никогда не должен говорить об этом на публике, что рассуждения Энтони не были лучшими его проявлениями; он перенапрягся и устал; все одновременно навалилось, и он больше не смог держаться» 386 386 Earl of Birkenhead. Р. 379–380. .