Карен Хорни - Невроз и личностный рост: борьба за самореализацию

Рассматривая «барахтанье в луже» как неудачный исход невротического процесса, мы получаем менее пессимистический настрой как в смысле профилактики, так и терапии. «Жизнь в луже» сейчас так распространена, что весьма желательно было бы распознавать и предотвратить это нарушение вовремя. Его профилактика совпадает с превентивными мерами по отношению к неврозу вообще. Была проделана уже большая работа, но еще больше нужно и, видимо, можно сделать, особенно в школах.

Для любой терапевтической работы с «ушедшими в отставку» пациентами первое требование – признать их состояние невротическим нарушением, а не считать его особенностью конституции или культуры. Последняя концепция подразумевает, что изменить его нельзя или же что это вне зоны деятельности психиатров. До сих пор она изучена менее, чем другие невротические проблемы. Невысокий к ней интерес можно объяснить двумя причинами. Многие нарушения, присущие этому процессу, хотя и могут сузить жизнь человека, наступают довольно незаметно и потому не так уж настоятельно требуют лечения. С другой стороны, грубые нарушения, которые могут возникнуть на этом фоне, не связаны с основным процессом. Единственный фактор процесса, хорошо изученный психиатрами, это отстраненность (отрешенность). Но процесс «ухода в отставку» заключает в себе гораздо больше проблем и создает гораздо больше трудностей при лечении. И успешно с ними бороться можно, только полностью понимая их динамику и значение.

Хотя в этой книге акцент делается на внутрипсихических процессах, мы не можем описывать их отдельно от межличностных. На самом деле между теми и другими идет постоянное взаимодействие. Даже вначале, говоря о погоне за славой, мы видели, что такие ее элементы, как потребность быть выше других или торжествовать над ними, напрямую связаны с межличностными отношениями. Вырастая из внутренних потребностей, невротические требования в основном направлены на других. Говоря о невротической гордости, нельзя замалчивать те последствия, которые имеет для отношений с людьми ее уязвимость. Мы видели, что каждый отдельный внутрипсихический фактор может быть экстернализован и насколько радикально этот процесс изменяет нашу установку по отношению к другим. Наконец, мы обсуждали более конкретные формы отношения к людям, которые появляются в результате главных решений внутренних конфликтов. В этой главе я хочу вернуться от частного к общему и сделать краткий обзор того, как наша гордыня влияет на наше отношение к другим.

Начать с того, что гордыня отдаляет невротика и других, делая его эгоцентричным . Хотела бы уточнить: под эгоцентричностью я понимаю не эгоизм или себялюбие в смысле интереса лишь к собственной выгоде. Невротик может быть невероятно себялюбивым или начисто лишенным себялюбия – в себялюбии нет ничего характерного для невроза вообще. Но он замкнут на самом себе, а значит, эгоцентричен. Его эгоцентризм не всегда очевиден: он может быть «одиноким волком» или жить интересами других и ради других. Тем не менее в любом случае он исповедует свою личную религию (веру в свой идеальный образ), живет по своим собственным законам (своим надо ) за колючей проволокой своей гордыни и сам себя стережет от опасностей, грозящих снаружи и изнутри. В результате он не только самоизолируется эмоционально, ему становится все труднее увидеть в другом человеке личность со своими правами, отличную от него самого. Все его внимание уходит на главную его заботу – на него самого.

Поэтому образы других словно подернуты дымкой, хотя еще не искажаются. Но и другие грани его гордыни еще более резко препятствуют в том, чтобы увидеть других людей такими, как они есть, и отвечают за несомненное искажение его представлений о них. Глупо надеяться, что получится уклониться от этой проблемы, сказав, что, конечно же, наша концепция другого туманна в той же степени, что и наша концепция Я . Это, при первом рассмотрении, правильное предположение, но только при первом, поскольку здесь проводится прямая параллель между искаженным видением себя и искаженным видением других. Мы будем иметь более точную и полную картину искажений образов других, если исследуем, какие грани гордыни порождают эти искажения.

Искажения действительности появляются отчасти потому, что невротик видит других в свете потребностей, порожденных гордыней. Эти потребности могут быть направлены на других людей или способны повлиять на отношение к ним. Его потребность в восхищении превращает их в восхищенную публику. Его потребность в помощи волшебника наделяет их загадочными магическими способностями. Его потребность оказаться правым делает их неправыми и грешными. Его потребность в торжестве делит их на последователей и соперников-интриганов. Его потребность безнаказанно обижать других делает их «невротиками». Его потребность в самоуничижении превращает их в гигантов.

И наконец, он видит других в свете своей экстернализации (проекций). Он не воспринимает своей собственной самоидеализации; зато он идеализирует других. Он не воспринимает своей собственной тирании – это другие его тиранят. Самую большую роль в отношении к другим играет экстернализация ненависти к себе. Если эта тенденция активно развивается, в его глазах другие предстают как жалкие и ничтожные людишки. Если что-то идет не так, это они виноваты. Они должны быть совершенными. Они не достойны его доверия. Верить им нельзя. Их нужно изменить и переделать. Поскольку это бедные, заблуждающиеся смертные, он, как Бог, в ответе за них. В случае преобладания пассивной тенденции, другие – это судьи, готовые обвинить его и вынести приговор. Они держат его в рабстве, издеваются над ним, принуждают и запугивают его. Они его не любят и не ценят его, он им не нужен. Он должен их ублажать и соответствовать их ожиданиям.

Возможно, экстернализация – самый влиятельный фактор, искажающий взгляд невротика на других. И распознать его у себя ему труднее всего. Ибо, по его же собственному опыту, другие и есть такие, какими он видит их в свете своей экстернализации, а он просто отвечает им в соответствии с тем, что это за люди. Он не понимает, что в этом диалоге он сам подает реплики и сам отвечает на них.

Экстернализацию трудно увидеть, так как она часто прячется за реакциями на других на почве его потребностей или фрустрации этих потребностей. Было бы неоправданным обобщением заявить, например, что все раздражение на других, по сути, – экстернализация нашей злости на себя. Только тщательный анализ конкретной ситуации позволит нам выявить, на самом ли деле человек разъярен на себя и в какой степени или же он действительно сердится на других, скажем, за фрустрацию своих требований. И наконец, его раздражение может проистекать из обоих источников. Когда мы анализируем себя или других, мы всегда обязаны беспристрастно рассматривать обе возможности, то есть не должны склоняться исключительно к одному или другому объяснению. Только тогда мы постепенно увидим, как и до какой степени оба источника влияют на наше отношение к другим.