Джарон Ланир - На заре новой эры. Автобиография отца виртуальной реальности

Подразумевает ли гаптика боль в животе? Ее границы можно обсуждать.

Мне нравится модальность гаптики, отчасти потому, что мы так и не научились с ней работать и не оценили ее в полной мере. Личный фронтир.

Двадцать третье определение VR: иногда VR сравнивают с ЛСД, но разница в том, что пользователи виртуальной реальности могут объективно находиться в мире вместе, а люди, употребляющие ЛСД, не могут. Миры виртуальной реальности требуют работы по проектированию и инженерному обеспечению, лучшим мотивом которой является желание творить и делиться своими ощущениями. Ощущения эти напоминают катание на велосипеде, а не на американских горках. Несмотря на захватывающие приключения в виртуальной реальности, вы всегда можете снять очки. Вы никогда не потеряете контроль над ситуацией. Виртуальная реальность всегда будет «проигрывать в качестве» физической реальности, сновидениям или наркотическим трипам, но именно в ваших руках находится возможность так отточить свои чувства, чтобы уметь улавливать эту разницу. ЛСД уже существует, а полноценную виртуальную реальность придется подождать. Ее дождутся лишь наши дети или даже внуки.

Мы не с таким знанием дела говорим о гаптике, с каким говорим о цветах, формах или звуках. Каким должно быть стекло смартфона? Гладким, конечно же, но и от кухонной раковины мы хотим, чтобы она была гладкой. Стекло прохладно-гладкое, скользяще-гладкое, немного податливое, создает слабое ощущение захвата, так что по нему не скользишь, как по льду. Как назвать это ощущение одним словом? [55]

Мы стремимся к аналитическим метафорам, хотим отчетливо видеть ситуацию, а гаптические метафоры говорят о развитой интуиции, внутренних ощущениях. Гаптика делает тебя частью окружающего мира, а не просто наблюдателем.

Прочие ощущения в сравнении с гаптикой отстраненные. Глаза и уши интерактивны, в том смысле, что они исследуют обстановку, незначительно и бессознательно изменяя расположение (стратегия «шпионской подводной лодки»), но гаптика требует непосредственного контакта с миром. Чтобы почувствовать объекты, нужно надавить на них. Нужно по меньшей мере изменить их порядок, чтобы воспринимать их.

Каждое прикосновение срезает как минимум стружку с того, к чему прикасаются. Камень в Мекке с каждым годом уменьшается, а в стекле появляются крошечные выемки в тех местах, где вы прикасаетесь к телефону чаще всего. Вы – непогода своего мира, от которой он постепенно разрушается. Такова цена ощущений.

Когда я снова вспоминаю об этом, мне становится смешно при мысли, что закон Мура заставил нас создавать полезную технику для каждой модальности ощущений последовательно, а не для всех сразу; сначала гаптика, потом слух, потом зрение, потом обоняние, вкус и еще много возможных ощущений, еще не попавших в этот список. Смешно – потому что это зеркальное отражение того, как я постепенно возвращал себе способности воспринимать мир, оправляясь от травмы, полученной из-за смерти матери.

Наша работа с гаптикой процветала под руководством одного из первых членов нашей команды, с которым мы познакомились не через Большую женскую сеть.

Том Циммерман подошел ко мне после одного из выступлений и сказал: «Слушай, ты говорил о том, как попасть в виртуальную реальность. И угадай, что я сделал? Сенсорную перчатку!» Одно из чудес Кремниевой долины в том, что ты просто натыкаешься на таких людей.

Наша встреча была фантастической. Одним из главных препятствий нашей работы было то, что с компьютером мы могли взаимодействовать лишь пространственно, с помощью устройства – мышки, светового пера или джойстика, да и компьютерная мышь тогда считалась экзотикой, которую не везде достанешь. Но если бы нам удавалось уловить движение всей руки, то мы могли научиться захватывать виртуальные объекты, придавать материалу форму или даже играть на музыкальном инструменте. Создание моста между тем, каким образом природа научила человеческое тело экспрессии, и цифровым миром было наконец-то – в буквальном смысле – в наших руках.

Я познакомил Тома с Энн, Янгом, Стивом, Чаком и всеми, кто присоединился к нашей команде VPL, и мы принялись за работу. Мы создали несколько интересных демонстрационных версий на восьмибитной машине в моей развалюхе. Одну из них мы назвали GRASP, потому что для работы с ней использовалась перчатка.

Можно было провести рукой перед экраном, и маленькая рука, нарисованная на компьютере, двигалась по нему, имитируя наши жесты. Потом можно было захватывать и перемешивать фигуры и формы, чтобы казалось, что вы их касаетесь.

GRASP работала быстро, поскольку картинки на экране оперировали жестким машинным кодом – что я объясню в приложении о фенотропном программировании. Можно было строить игры, математические модели и интересные рисунки; ничего особо сложного, но по тем временам невероятно впечатляло.

Работа велась без какого-либо бизнес-плана. Мы не стремились к известности в научных кругах. Мы не надеялись на публикации или приглашения к участию в конференциях. Мы просто получали удовольствие от того, что делились идеями за димсамами.

Алан Кэй, возможно, главный вдохновитель принципа, по которому работают современные ПК и смартфоны, и бывший студент Айвена Сазерленда, увидев GRASP, сказал, что это лучшая программа из всех написанных на микропроцессоре (хотя стоит заметить, что его работа в PARC была выполнена на чипе другого типа под названием «секционный процессор»). Не уверен, что на сегодняшний день существует хотя бы видеозапись этого проекта. Он утерян, как и многое из ранней культуры программного обеспечения, созданного на старых машинах, которые нельзя восстановить.

Многие из популярных сейчас шлемов виртуальной реальности – особенно разработанных на базе смартфонов, – вообще не связаны с каким-либо взаимодействием. В VR вы можете просто оглянуться вокруг. Ну еще нажать на какую-нибудь кнопку. Скучно. А что происходит со зрением?

Зрительное восприятие долгое время преобладало в нашей культуре. Визуальные свидетельства дошли до нас с древнейших времен сквозь время и пространство и стали важной вехой задокументированной истории. До недавнего времени музыку записывали условными визуальными знаками – собственно звукозапись появилась лишь около столетия назад. Гаптику начали изучать совсем недавно, и экспериментов с ней провели немного. Всю историю человечества именно визуальное восприятие служило мостом между поколениями.

В прошлом веке оно породило, в частности, осознанное созерцание. Для изучения отчетливо визуальных дисциплин – кинематографа, типографского дела, фотографии, живописи в ее многочисленных разновидностях, графического дизайна и так далее – учреждаются полноценные кафедры. Мы обожаем говорить о том, что видим.