Мерлин Шелдрейк - Запутанная жизнь. Как грибы меняют мир, наше сознание и наше будущее

Другие предполагают, что когда лигнин впервые появился в начале каменноугольного периода, грибы, вызывающеи белую гниль древесины, еще не были в состоянии расщеплять его, и им понадобилось еще несколько миллионов лет, чтобы усовершенствовать свою технику разложения материи.

Так что же случилось с огромными участками леса, не подвергшегося разложению? Это невообразимое количество накопившегося материала, в километры глубиной.

Ответ – каменный уголь. Мировая промышленность веками приводилась в движение этими пластами несгнившего растительного вещества, каким-то образом оказавшегося в недосягаемости для грибов. (Если у них появляется возможность, многие виды грибов с готовностью принимаются за разложение угля, а так называемый керосиновый гриб превосходно себя чувствует в авиационных топливных баках). В грибной истории уголь выполняет функцию злого гения: он служит доказательством отсутствия грибов, веществом, что те не смогли переварить. С тех времен редко случалось так, чтобы такое колоссальное количество органического материала избежало внимания грибов.

Я лежал погребенный среди грибов, вызывающих белую гниль древесины, уже 20 минут, медленно доводимый до готовности их радикальной химией. Казалось, моя кожа растворилась от жара, и я перестал понимать, где мое тело заканчивалось, а где начиналось; сложные объятия, то дарящие блаженство, то невыносимые. Ничего удивительного, что уголь может давать столько тепла: он сделан из дерева, никогда еще не горевшего. Когда мы жжем уголь, мы физически сжигаем материал, который грибы не смогли сжечь при помощи ферментов. Мы подвергаем термальному разложению то, что грибы не сумели расщепить химическим способом.

Дереву, возможно, редко удается избежать грибного внимания; но от нашего внимания грибы ускользают регулярно. В 2009 году миколог Дэвид Хоксуорт отзывался о микологии как о «забытой меганауке». Биологию растений и животных поколениями изучают на специально созданных для этого университетских факультетах, а исследование грибов уже давно смешивается с ботаникой и редко признается отдельной областью даже в наши дни.

О забвении следует говорить с осторожностью. В Китае грибы уже тысячи лет служат одним из главных источников питания и лечения. Сегодня 75 % мирового производства грибов – почти 40 миллионов тонн – локализовано в Китае. В Центральной и Восточной Европе также грибы уже долгое время играют важную роль в национальных культурах. Если национальный грибной энтузиазм можно мерить количеством смертей от отравления ими, сравните одну или две смерти в год в Соединенных Штатах с двумя сотнями смертей в России и на Украине в 2000 году.

Тем не менее для бо`льшей части мира наблюдения Хоксуорта вполне справедливы. Первый доклад о состоянии грибов в мире ( State of the World’s Fungi ) был опубликован в 2018 году; согласно ему, в тревожном списке видов, находящихся под угрозой, – он предложен Международным союзом охраны природы и природных ресурсов (МСОП) – всего 56 видов грибов, и только их охранный статус был оценен. Сравните с более чем 25 000 видов растений и 68 000 видов животных. Хоксуорт предлагает несколько решений для выправления такого дисбаланса. Он настаивает: «Нужно дать больше возможностей микологам-“любителям”». Он берет слово «любители» в кавычки, и это многое значит. Хотя во многих научных сферах имеются целые сообщества преданных и талантливых, но непрофессиональных ученых, именно среди микологов они наиболее выдаются. И слишком часто грибные тайны разгадывают именно они.

Массовое научное движение может показаться невероятным, но оно берет начало из богатой традиции. Профессиональное академическое изучение живых организмов набрало размах только в XIX веке. Двигателем для многих основных разработок и открытий в истории науки служил энтузиазм любителей, и происходили они часто за стенами посвященных им университетских факультетов. Сегодня, после длительного процесса специализации и профессионализации, появилось огромное число новых способов ведения научной работы. «Гражданские научные проекты», а также «места встреч хакеров в реальном времени» и «места сбора “мейкеров” в реальном времени» становятся все более популярными с 1990-х годов, давая возможность преданным своему делу неспециалистам выполнять исследовательские проекты. Как называть таких практиков? Считать ли их «общественностью»? «Гражданскими учеными»? «Непрофессиональными экспертами»? Или просто любителями?

Питер Маккой – совеременный художник, миколог-самоучка и основатель организации «Радикальная микология», которая трудится над созданием грибных решений многих технологических и экологических проблем, встающих перед нами. Как он объясняет в своей книге «Радикальная микология» – чем-то средним между грибным манифестом, путеводителем и руководством по выращиванию грибов, – его цель в том, чтобы создать «народное микологическое движение», посвященное «выращиванию грибов и применению микологии на практике».

Радикальная микология – часть более масштабного микологического движения «Сделай сам», которая возникла на базе выращивания психоделических грибов, введенным в моду в 1970-х годах Терренсом Маккенной и Полом Стемецем. Движение принимало свою нынешнюю форму по мере того, как оно развивалось вместе с хакерспейсами, научными проектами, претворяемыми в жизнь при помощи краудсорсинга, и онлайн-форумами. И хотя центр его притяжения по-прежнему остается на западном побережье Северной Америки, массовые микологические организации быстро распространяются на других континентах и в других странах. Слово «радикальный» происходит от латинского radix – «корень». Переведенное буквально, это слово указывает на то, что радикальная микология занимается изучением своего мицелиевого основания, или ее «низового уровня».

Именно для грибных энтузиастов «низового уровня» Маккой основал микологическую онлайн-школу Mycologos . Информация о грибах часто недоступна, и в ней сложно разобраться. Его миссия состоит в том, чтобы изменить отношения между грибами и людьми посредством распространения такой информации в удобоваримой форме: «Я предвижу, как команды радикальных-микологов-без-границ путешествуют по земному шару, делясь своими навыками и открывая новые способы работы с грибами. Там, где один радикальный миколог обучит 10 человек, эти 10 смогут обучить 100, а те – 1000. Вот так грибница и будет разрастаться».

Осенью 2018 года я отправился на ферму в сельском Орегоне на съезд радикальных микологов, проходящий раз в два года. Там я обнаружил более 500 грибных «ботаников», людей, выращивающих грибы, художников, многообещающих энтузиастов, социальных и экологических активистов, толпившихся и суетившихся во дворе фермы. В бейсболке, стертых кроссовках и очках с толстыми линзами, Маккой задавал тон собранию в ключевом обращении к присутствовавшим – «Микология освобождения» ( Liberation Mycology ), чтобы вырастить хоть какое-нибудь количество грибов, те, кто занимается их разведением, должны выработать в себе острое чутье к веществу, которое способно удовлетворить ненасытный аппетит грибов. Большинство плодовых тел прекрасно растет на мусоре, производимом человечеством. Выращивание коммерческих урожаев грибов на отбросах – это своего рода алхимия. Грибы превращают долговые обязательства с отрицательной стоимостью в ценный продукт. Производитель отходов в выигрыше, производитель грибов в выигрыше, и грибы также в выигрыше. Неэффективность производства многих отраслей – благословение для выращивающих грибы. Сельское хозяйство печально известно огромным объемом отходов: плантации пальмового и кокосового масла выбрасывают 95 % сырья.