Стивен Пинкер - Просвещение продолжается. В защиту разума, науки, гуманизма и прогресса

Историк науки Дэвид Вуттон так оценивает нравы, царящие среди его коллег: «За годы, прошедшие с лекции Сноу о двух культурах, проблема только усугубилась; история науки, вместо того чтобы служить мостом между наукой и гуманитарным знанием, изображает ученых так, что они сами себя не узнают» [1174] Wootton 2015, p. 16, note ii. . Причина в том, что многим историкам науки кажется наивным воспринимать науку как поиск истинных объяснений мироустройства. В результате все, что они способны произвести на свет, напоминает комментирование баскетбольного матча балетным критиком, которому запрещено говорить, что игроки стараются забросить мяч в корзину. Я однажды присутствовал на лекции по семиотике нейровизуализации: лектор, историк науки, анализировал серию полноцветных динамических 3D-изображений мозга, непринужденно поясняя, что «якобы нейтральный и естественный научный взгляд потворствует определенным видам “Я”, которые восприимчивы к конкретной политической повестке, и тем самым переходит от положения объекта нейропсихологии к позиции внешнего наблюдения» и так далее. Все что угодно, кроме, черт возьми, самого очевидного, а именно что визуализация помогает понять, что творится в мозге [1175] J. De Vos, “The Iconographic Brain. A Critical Philosophical Inquiry into (the Resistance of) the Image,” Frontiers in Human Neuroscience, May 15, 2014. Это не тот лектор, которого слушал я (текст его выступления недоступен), но содержание, по сути, то же. . Многие «исследователи науки» посвящают свои карьеры невразумительным рассуждениям о том, как весь институт науки служит лишь оправданием для угнетения. В качестве примера приведу такой вклад в решение острейшей проблемы современности:

Ледники, гендер и наука: подход феминистской гляциологии к исследованию глобальных экологических изменений

Ледники – ключевой образ изменения климата и глобальных экологических проблем. Тем не менее связи между гендером, наукой и ледниками, особенно в том, что касается гносеологических вопросов производства гляциологического знания, остаются неизученными. Эта работа предлагает феминистскую концепцию гляциологии, включающую четыре основных компонента: (1) источники знания, (2) гендерно-дифференцированная наука и знание, (3) система научного подавления и (4) альтернативная репрезентация ледников. Объединяя феминистское постколониальное науковедение и феминистскую политическую экологию, феминистская гляциология производит глубокий анализ гендера, власти и гносеологии в динамической социоэкологической системе, тем самым способствуя возникновению справедливой науки и равноправных взаимодействий между людьми и льдом [1176] Carey et al. 2016. Похожие примеры можно найти в твиттере @RealPeerReview. .

Что еще вреднее, чем высасывание из пальца все новых скрытых форм расизма и сексизма, так это кампании по демонизации науки, обвиняющие ее (наряду с разумом и другими ценностями Просвещения) в преступлениях древних, как сама цивилизация: расизме, рабстве, завоевательных войнах и геноциде. Это главная тема влиятельной критической теории, разработанной в рамках Франкфуртской школы, квазимарксистского движения, основателями которого были Теодор Адорно и Макс Хоркхаймер. Они провозгласили, что «полностью просвещенная планета воссияла под знаком торжествующего зла» [1177] Horkheimer & Adorno 1947/2007. . Похожие мысли встречаются и в работах теоретиков постмодернизма вроде Мишеля Фуко, который утверждал, что Холокост стал неизбежной кульминацией «биополитики», берущей начало в эпоху Просвещения, когда наука и рациональное государственное управление обретали все большую власть над жизнью людей [1178] Foucault 1999; Menschenfreund 2010; Merquior 1985. . Следуя той же логике, социолог Зигмунт Бауман возложил вину за Холокост на стремление Просвещения «перестраивать общество, силой приводить его в соответствие с общим, научно обоснованным планом» [1179] Bauman 1989, p. 91. Menschenfreund 2010. [1180] Пер. С. Кастальского и М. Рудакова. . При таком извращенном подходе сами нацисты освобождаются от всякой ответственности («Это вина культуры модерна!»). Ни в чем, видимо, не виновна и страстно следующая идеалам контрпросвещения нацистская идеология, которая презирала вырожденческое преклонение либеральных буржуа перед разумом и прогрессом, взяв на вооружение природную, языческую витальность, которая вдохновляет борьбу между расами. Хотя критическая теория и постмодернизм избегают «научных» методов, таких как количественный анализ и точная хронология, факты свидетельствуют, что они понимают историю ровно наоборот. Геноцид и авторитаризм были повсеместно распространены до начала Нового времени, а по мере того как после Второй мировой влияние науки и ценностей просвещенного либерализма росло, частота таких бедствий сокращалась, а не увеличивалась [1181] Распространенность геноцида и авторитаризма в прошлом и их спад после 1945 года: см. примечания к главам 11 и 14; Pinker 2011, chaps. 4–6. Невнимание Фуко к тоталитаризму до эпохи Просвещения: Merquior 1985. .

Конечно, науку часто заставляли прислуживать отвратительным политическим движениям. Эти обстоятельства, безусловно, очень важно понимать, и вполне допустимо давать оценку ученым, как и любым другим историческим деятелям, за ту роль, которую они при этом сыграли. Но качества, которые мы ценим в специалистах-гуманитариях, – глубина исторического восприятия, а также умение учитывать контексты и нюансы – часто изменяют им, лишь только представится возможность развернуть кампанию против их соперников по академической работе. Науку постоянно обличают за действия интеллектуальных движений, замаскированных тонким слоем наукообразности, несмотря на то что исторические корни этих движений глубоки и обширны.

Показательный пример – «научный расизм», теория, утверждающая, что расы, согласно своим интеллектуальным способностям, формируют эволюционную лестницу, где верхнюю ступень занимают жители Северной Европы. На рубеже XX века эта теория, предположительно опиравшаяся на данные краниометрии и тестирования интеллекта, пользовалась большой популярностью, пока позже ее не развенчали ужасы нацизма и современная наука. Но возлагать на науку, и в особенности на теорию эволюции, вину за идеологию расизма – это пример очень некачественного исторического анализа. Расизм существовал везде и всегда. Рабство процветало во всех цивилизациях: обычно его оправдывали мыслью, что порабощенные народы, согласно Божьему замыслу, изначально предназначены быть рабами [1182] Распространенность рабства: Patterson 1985; Payne 2004; см. также Pinker 2011, chap. 4. Религиозное обоснование рабства: Price 2006. . Древние греки и средневековые арабские авторы писали о биологической неполноценности африканцев такое, что кровь стынет в жилах, да и Цицерон о британцах высказывался не лучше [1183] Греки и арабы об африканцах: Lewis 1990/1992. Цицерон о британцах: B. Delong, “Cicero: The Britons Are Too Stupid to Make Good Slaves,” http://www.bradford-delong.com/2009/06/cicero-the-britons-are-too-stupid-to-make-good-slaves.html . .