Стивен Пинкер - Просвещение продолжается. В защиту разума, науки, гуманизма и прогресса

Если не углубляться в подобные дебри, интеллектуальный расизм, распространившийся на Западе в XIX веке, был духовным детищем не науки, но гуманитарных дисциплин: истории, филологии, в том числе классической, и мифологии. В 1853 году Жозеф Артюр де Гобино, писатель и историк-любитель, опубликовал свою нелепую теорию, согласно которой арийская раса мужественных белых людей, покинув историческую родину, распространила свою цивилизацию воинов и героев по всей Евразии, разделившись на персов, хеттов, древних греков и индусов эпохи Вед, а затем дав начало викингам, готам и другим германским племенам. (Доля правды в его истории сводилась к тому, что все эти племена говорили на языках, принадлежащих к одной – индоевропейской – семье.) Но когда арийцы разбавили свою благородную кровь, смешавшись с недостойными их завоеванными народами, все покатилось по наклонной плоскости: они выродились в те изнеженные, нездоровые, пустые, буржуазные и торговые культуры, которыми вечно недовольны романтики. После Гобино нужен был лишь маленький шажок, чтобы превратить эту сказку в германский романтический национализм и антисемитизм: тевтонский das Volk – наследник ариев, а евреи – нечистокровная азиатская раса. Идеи Гобино усвоили Ричард Вагнер (как считалось, возрождавший в своих операх оригинальные арийские мифы) и его зять Хьюстон Стюарт Чемберлен (философ, писавший, что евреи осквернили тевтонскую цивилизацию капитализмом, либеральным гуманизмом и выхолощенной наукой). Через них эти идеи добрались до Гитлера, который называл Чемберлена своим «духовным отцом» [1184] Гобино, Вагнер, Чемберлен и Гитлер: Herman 1997, chap. 2; Hellier 2011; Richards 2013. Много лживых представлений о связи между «расовой наукой» и дарвинизмом восходят к тенденциозному бестселлеру биолога Стивена Джея Гулда «Ложное измерение человека» (The Mismeasure of Man, 1981); Blinkxorn 1982; Davis 1983; Lewis et al. 2011. .

Наука в этой цепочке влияний сыграла очень незначительную роль. Гобино, Чемберлен и Гитлер отвергали теорию эволюции, особенно идею, что все люди постепенно произошли от обезьян: она противоречила их романтической расовой теории и тем древним народным и религиозным верованиям, от которых она произошла. В соответствии с этими верованиями, расы – это разные биологические виды; они создают культуры разного уровня сложности; смешиваясь, они вырождаются. Дарвин же утверждал, что все люди – близкородственные представители одного вида и произошли от общих предков, что все они некогда были «дикими», что умственные способности разных рас фактически одинаковы и что расы смешиваются друг с другом без всякого вреда для себя [1185] Дарвиновская теория расы против традиционной, религиозной и романтической теорий расы: Hellier 2011; Johnson 2009; Price 2006. . Историк Роберт Ричардс, тщательно проследивший, какие идеи оказали влияние на Гитлера, закончил главу под названием «Был ли Гитлер последователем Дарвина?» (общее место среди креационистов) словами: «Единственный разумный ответ на этот вопрос – очень громкое и недвусмысленное “нет!”» [1186] Гитлер не был дарвинистом: Richards 2013; Hellier 2011; Price 2006. .

Как и «научный расизм», движение, называемое социал-дарвинизмом, часто ошибочно считают научным. Когда в конце XIX и начале XX века концепция эволюции стала популярной, она превратилась в тест Роршаха для самых разных политических и интеллектуальных движений, каждое из которых считало, что она доказывает их правоту. Всем хотелось верить, что их видение борьбы, прогресса и блага соответствует самой природе вещей [1187] Эволюция как тест Роршаха: Montgomery & Chirot 2015. Социал-дарвинизм: Degler 1991; Leonard 2009; Richards 2013. . Одно из таких движений было позже названо социал-дарвинизмом, хотя его создателем был не Дарвин, а Герберт Спенсер, изложивший свои воззрения еще в 1851 году, за восемь лет до публикации «Происхождения видов». Спенсер не верил в случайные мутации и естественный отбор; он верил в ламаркистский процесс, в ходе которого борьба за выживание заставляет организмы овладевать все более сложными адаптивными навыками, передаваемыми последующим поколениям. Спенсер думал, что этой силе прогресса лучше всего просто не мешать, и выступал против мер социальной поддержки и государственного регулирования, которые только продлевают существование слабых индивидов и групп, обреченных на вымирание. Его политическую философию, раннюю форму либертарианства, подхватили «бароны-разбойники» (первые американские олигархи), сторонники невмешательства государства в экономику и противники социальных расходов бюджета. Поскольку она имела правый оттенок, левые авторы ошибочно связали термин «социал-дарвинизм» с другими правыми идеями вроде империализма и евгеники, даже несмотря на то, что сам Спенсер был категорически против подобных правительственных инициатив [1188] Впервые такое неверное употребление термина «социал-дарвинизм» в отношении множества правых движений встречается в книге историка Ричарда Хофстедтера «Социал-дарвинизм в американской мысли» (Social Darwinism in American Thought, 1944); Johnson 2010; Leonard 2009; Price 2006. . Позже этим термином начали клеймить любое обращение к концепции эволюции в размышлениях о человеке [1189] Пример – статья Джона Хоргана об эволюционной психологии в журнале Scientific American (октябрь 1995 года) под заглавием «Новый социал-дарвинизм». . В целом, несмотря на свою этимологию, он не имеет ничего общего с Дарвином или эволюционной биологией, а к сегодняшнему дню выродился в практически бессмысленное оскорбление.

Евгеника – еще одно движение, название которого используют как идеологическую дубину. Викторианский энциклопедист Фрэнсис Гальтон первым предположил, что генофонд человечества можно улучшить, мотивировав талантливых людей вступать в брак друг с другом и рожать как можно больше детей (позитивная евгеника), хотя, когда эта идея распространилась, она стала включать и запрет на размножение «неприспособленных» (негативная евгеника). Многие страны насильственно стерилизовали преступников, умственно отсталых, психически больных и прочих изгоев общества. Нацистская Германия скопировала законодательство о насильственной стерилизации со Скандинавии и США, а организованные ею массовые убийства евреев, цыган и гомосексуалов часто называют логическим продолжением негативной евгеники. (На самом деле нацисты скорее обосновывали это заботой об общественном здоровье, а не отсылками к генетике и эволюции: евреев сравнивали с вредителями, патогенами, опухолями, гангренозными органами и зараженной кровью [1190] Glover 1998, 1999; Proctor 1988. .)

Евгеника как движение оказалась навечно запятнана своей связью с нацизмом. Но сам термин уцелел – как средство опорочить ряд научных начинаний вроде практического использования достижений медицинской генетики, позволяющих родителям зачать ребенка без смертельного дегенеративного заболевания, и всей психогенетики, анализирующей генетические и средовые факторы индивидуальных различий [1191] В заглавии другой статьи Джона Хоргана в Scientific American (июнь 1993 года) сформулировано: «Евгеника возвращается: тенденции в психогенетике». . Наперекор исторической истине евгенику часто изображают как движение ученых, придерживавшихся правых взглядов. На самом деле ее продвигали прогрессисты, либералы и социалисты, в том числе Теодор Рузвельт, Герберт Уэллс, Эмма Гольдман, Джордж Бернард Шоу, Гарольд Ласки, Джон Мейнард Кейнс, Сидни и Беатрис Веббы, Вудро Вильсон и Маргарет Сэнгер [1192] Degler 1991; Kevles 1985; Montgomery & Chirot 2015; Ridley 2000. . Евгеника, в конце концов, предпочитала реформы сохранению статус-кво, социальную ответственность – эгоизму, а центральное планирование – свободному рынку. Самое решительное отрицание евгеники опирается на классические либеральные и либертарианские принципы: государство – это не всесильный владыка, распоряжающийся жизнью людей, но институт с ограниченными полномочиями, в число которых не входит совершенствование генофонда нашего вида.