Яна Хлюстова - Шнобелевская премия. Самые нелепые изобретения и не только

Еще одной проблемой может быть скорость речи выступающего, и в этом случае некоторые переводчики предпочитают просто остановиться и сказать спикеру, что он говорит слишком быстро. Но Майлс не считает это хорошей стратегией, потому что каждый человек говорит с естественной для него скоростью. Если попросить его притормозить — он сделает это, но через какое-то время снова разгонится. Ну и, конечно, всегда встречаются непереводимые шутки и омофоны — схожие по звучанию слова и выражения. Майлс вспоминает случай, когда делегат-француз говорил о необходимости уладить что-то “avant Milan” — «до Милана», то есть до саммита, который должен был состояться в этом городе. Не знавшая же о грядущей встрече Энн перевела, что проблема не будет решена еще тысячу лет, — она восприняла словосочетание “avant Milan” как “avant mille ans”, «в течение тысячи лет». Звучат они одинаково.

Очевидно, что в головном мозге синхрониста ведется бешеная работа. «Есть много исследований, посвященных билингвизму [ владению двумя языками — прим. авт. ]. Но синхронный перевод — это еще один шаг вперед, потому что при переводе оба языка задействованы одновременно. Причем в разных режимах — восприятия и продуцирования», — говорит Нэрли Голестани, профессор Женевского университета.

Голестани и ее коллеги изучают процессы, происходящие в мозге синхронистов, при помощи функциональной магнитно-резонансной томографии (фМРТ — разновидность «обычной» МРТ, но она измеряет насыщенность крови кислородом и показывает относительную активность различных областей мозга, а не его структуру). На первый взгляд кажется, что у переводчиков должны «прокачиваться» специализированные области мозга, которые помогают им одновременно слушать, говорить на другом языке, да еще и не отвлекаться на собственный голос. В начале экспериментов ученые тоже ожидали увидеть именно это — но все оказалось не так. Томография продемонстрировала: никакой суперактивности в областях, отвечающих за понимание речи или артикуляцию, не наблюдается.

Обнаружилось другое. В ходе экспериментов при участии студентов, владеющих несколькими иностранными языками, стало ясно, что всю дополнительную работу для обеспечения синхронного перевода берут на себя не специализированные участки мозга, а самые настоящие «разнорабочие» — премоторная кора и хвостатое ядро. Их функции очень разнообразны — в целом они отвечают за планирование движений тела и контроль над ними, понимание действий окружающих и прочие похожие задачи. Получается, что для успешного синхронного перевода нужно не усиление специфичных функций мозга, а повышенный контроль над имеющимися ресурсами и активная «обработка данных».

Чем сильнее переводчик отстает от говорящего, тем меньше становится глубина обработки новой информации — мозг тратит больше ресурсов на удержание в памяти предыдущих слов. Сам же переводчик, чтобы нагнать отставание, снижает степень детализации и делает «выжимку» самой важной информации из слов спикера.

Дальше все стало еще интереснее. Спустя год тех же студентов пригласили на повторный эксперимент. Некоторые из них на протяжении этого года усиленно занимались синхронным переводом на конференциях, остальные же специализировались в других сферах. Мозг синхронистов изменился — речь снова шла о хвостатом ядре. Но вот его активность во время перевода не увеличилась, а уменьшилась по сравнению с прошлым годом!

«Вероятно, чем больший опыт синхронного перевода приобретает человек, тем меньшей становится потребность в контроле, который обеспечивает хвостатое ядро, — поясняет Дэвид Грин, специалист по нейронаукам из Университетского колледжа Лондона. — Это ядро осуществляет контроль над всеми действиями, которые требуют особых навыков. И есть работы, демонстрирующие: чем опытнее человек, тем меньше он вовлекается в решение задачи». Получается, синхронный перевод — это навык, чем-то схожий с физической работой, которую можно делать «на автомате». Эти выводы соотносятся с тем, что синхронисты сами рассказывают о своей работе. Так, Барбара Мозер-Мерсер, переводчик и нейроученый, рассказывает, что некоторые ее коллеги по переводческим кабинкам… вяжут. И монотонные движения спиц нисколько не мешают им работать. А еще Барбара полагает: если оратор говорит ясно и четко, а тема выступления ей хорошо знакома, она могла бы даже разгадывать кроссворды одновременно с переводом.

Такие профессионалы как Барбара Мозер-Мерсер и Энн Майлс заставляют поверить, что возможности человеческого мозга если и не безграничны, то уж, во всяком случае, очень велики. Но как обстоят дела с синхронным переводом на «машинном» фронте? Конечно, разработки в этой сфере есть. Так, например, беспроводные наушники Timekettle M2 в 2019 году получили премию CES Innovation Awards — приз за самые инновационные продукты, представленные на ежегодной выставке электроники Ассоциации потребительских технологий. Наушники работают в трех режимах: первый предназначен для перевода в обе стороны (каждый из собеседников берет по наушнику, и речь каждого из них воспроизводится в другом динамике на нужном языке); второй режим предназначен для перевода лекций или фильмов, а третий режим позволяет быстро перекинуться с собеседником парой слов — наушники улавливают речь владельца, переводят ее на нужный язык, воспроизводят перевод через динамик смартфона или на его экране, слушают ответ и переводят его владельцу. Без доступа к интернету Timekettle M2 переводит с английского языка на китайский, испанский, французский, японский, корейский и русский (и обратно), а при подключении к Сети наушники работают с 40 языками и 93 акцентами. Полного заряда хватает на шесть часов непрерывной работы (кстати, непрерывная работа синхрониста длится, как правило, полчаса — затем человеку нужен отдых).

На сегодняшний день Timekettle M2 — одна из самых перспективных разработок в области автоматического синхронного перевода. Наушники помогут в туристической поездке или в беседе с другом или бизнес-партнером, однако на серьезных мероприятиях их пока не готовы использовать. Зачастую от перевода зависит слишком много, чтобы доверить его машине, не способной понимать контекст, считывать эмоции и интонации человека.

Анатомия : Франц де Вааль и Дженнифер Покорны за обнаружение того факта, что шимпанзе могут узнавать своих сородичей не только «в лицо», но и по фотографиям задней части тела. В ходе эксперимента обезьяны практически безошибочно сопоставляли снимки морд и задов своих соплеменников, определяя, к какому именно животному относятся фотографии.