Скотт Карни - Красный рынок. Как устроена торговля всем, из чего состоит человек

В конце 1990-х годов китайское правительство подсчитало, что общая численность участников движения фалуньгун превосходит число членов Коммунистической партии Китая, и увидело в этой духовной организации угрозу. Хотя большинство ее последователей ограничивалось соблюдением духовных практик, напоминающих тайцзицюань (тайчи), это была одна из немногих групп, активно противостоявших требованиям китайского правительства. В 2002 году, например, участники группы захватили девять телевизионных станций и спутниковый восходящий канал и вместо трансляции чемпионата мира по футболу стали передавать антиправительственные пропагандистские передачи. Заподозрив, что фалуньгун может стать серьезной политической угрозой, правительство набросилось на движение со всей яростью.

Распространив по государственным СМИ заявления о том, что группа занималась черной магией и промыванием мозгов рядовым членам, государство запретило фалуньгун на общественном и частном уровне. За нарушение закона следовали серьезные наказания. Центральный Комитет компартии, начиная с 1999 года, стал разрабатывать хитрый план их ареста.

В июле 1999 года тысячи последователей фалуньгун зарегистрировали в Центральном бюро прошений свой протест против правительственного запрета, приведя свои имена и адреса, и выразили озабоченность несоблюдением прав человека. Хуа Чен, известная в Америке как Кристал, одной из первых зарегистрировалась в Пекине. Буквально через несколько минут после того, как она вышла из здания, ее схватили полицейские.

Через десять лет после ее ареста я встречаюсь с ней в переполненном офисе небольшой газеты на китайском языке, который служит и местом сбора активистов. Ее английский идеален: много лет она работала переводчицей в пекинском представительстве крупной американской фирмы. Она выглядит намного моложе, чем я думал, судя по ее возрасту и пережитым лишениям. Своим здоровьем, по ее словам, она обязана ежедневным упражнениям, которые составляют суть доктрины фалуньгун.

Ее без суда приговорили к принудительному труду в лагере. Охранники надели на нее наручники и избили, обвиняя в заговоре с целью свержения правительства. Через несколько недель ее освободили, но в апреле 2000 года арестовали снова, посчитав, что она не усвоила урок. На этот раз последовала шестимесячная пытка.

– Хуже всего было, когда охранники вставляли мне в горло трубку и заставляли выпить литр очень соленой воды, – спокойно рассказывает она. – Так же поступали и с другими заключенными – но только с теми, кто принадлежал к фалуньгун. С наркоманами и ворами обходились гораздо мягче. Они считали, что наркодилера исправить можно, а сторонника фалуньгун – нет.

Жидкость почти мгновенно вызывала у нее шок: соль полностью проникала в тело. Потом она узнала, что ее сокамерница от этой процедуры умерла.

Каждые несколько месяцев врач из изолятора Гуонг вызывал триста заключенных из числа приверженцев фалуньгун в клинику на осмотр.

– Они брали у нас целую баночку крови, а потом отправляли назад по камерам. Другие заключенные завидовали, считая, что за нами ухаживают врачи, но никаких лекарств нам не давали. Только брали кровь.

Лишь через несколько лет Кристал сделала вывод, что ее кровь вносили в базу данных для потенциальной выемки органов. Она рассказывала, что заключенных то и дело переводили из одного изолятора в другой, так что никогда нельзя было понять, кого казнят, кого освобождают, а кого просто перевозят.

– Мы не понимали, что происходит, и это тоже пугало, – говорит она.

Никто не утверждает, что китайское правительство преследовало приверженцев фалуньгун исключительно из-за органов, но, похоже, это был удивительно удобный и доходный способ от них избавиться. Опасных политических диссидентов казнили, а их органы приносили стабильный доход больницам и хирургам. Возможно, заодно пересадку органов осуществили высокопоставленным китайским чиновникам.

За последние годы пересадки почек в Китае принесли около полумиллиарда долларов прибыли. При этом существенная часть денег поступила именно в долларах из-за рубежа.

Томас Дифло, директор отделения почечной трансплантации в Медицинском центре университета Нью-Йорка, давно сочувствует своим пациентам из списка ожидания пересадки. Много лет он беспомощно наблюдал за тем, как эти люди умирают, не дождавшись вызова на пересадку из-за отсутствия донорских органов. Но начиная с конца 1990-х годов некоторые его пациенты, до того прикованные к диализу, стали появляться у него в офисе с новенькими, только что пересаженными почками. При этом он был осведомлен обо всех трансплантациях, проведенных под его юрисдикцией. В итоге некоторые пациенты признались, что купили донорские органы в больницах, где им сообщили, что это почки казненных китайских преступников. Операция обошлась всего в 10 тысяч долларов.

Когда я спросил его, как пациенты оправдывали покупку органов, он ответил: «Их не беспокоило происхождение органов. Они руководствовались прагматичным подходом: “Этот парень все равно умрет, а я вылечусь от почечной недостаточности”». Однако им требовалось послеоперационное восстановление после возвращения в США, и Дифло не был уверен, что этично лечить людей, которые пошли против системы, принятой в демократическом мире.

Эта дилемма привела его в этическую комиссию больницы, а затем и в Конгресс, где он дал показания на том же заседании, что и Гуоци Ван – пластический хирург, снимавший кожу с живых узников. Под международным давлением количество иностранных пациентов, пытающихся заполучить в Китае органы заключенных, уменьшилось. Однако крайне маловероятно, чтобы это оказало какое-то влияние на международный рынок.

«Хотя число казней в Китае, судя по всему, несколько уменьшается, число пересадок органов при этом растет. Таким образом, растет и количество жертв дела фалуньгун. Иностранцы больше не получают эти органы – несомненно, благодаря поднявшейся шумихе, – так что новыми органами, вероятно, обзаводятся богатые китайские граждане», – написал мне по электронной почте Дэвид Килгур.

Почки давно стали символом пересадки органов: каждый человек рождается с двумя, но прекрасно может обойтись и одной. Когда же почки отказывают, обычно из строя выходят сразу обе. Несмотря на кажущуюся доступность почек по сравнению с другими органами, проблемы есть и здесь. Индустрия по добыче органов эксплуатирует тела угнетенных людей по всему миру. На капиталистических рынках отчуждают плоть бедняков; в правительственных программах государство овладевает телами людей и лишает их даже иллюзии свободной воли.