Сара Драй - Воды мира. Как были разгаданы тайны океанов, атмосферы, ледников и климата нашей планеты

Но несмотря на столь активные исследования, к началу XX в. никаких прямых физических связей между Землей и Солнцем, которые могли бы сравниться с открытием «магнитного крестового похода», обнаружено не было. Интерес к этой области постепенно угасал. «Солнцепятнопоклонничество», как уничижительно окрестили его критики, стало напоминать лженауку, последователи которой пытались в пучине данных отыскать несуществующие закономерности.

Лишь небольшая группа ученых осталась верна поискам связей между Солнцем и Землей. Эти физики были заинтересованы не столько в расшифровке «секретного кода» погоды, сколько в понимании фундаментальных физических связей между явлениями. В отличие от большинства физиков, изучавших поведение электричества, магнетизма и тепла в очень малых масштабах, эти ученые исследовали природу в масштабах Солнечной системы и всего космоса, опираясь на предположение о том, что «сила, не менее универсальная, чем сама гравитация, но с чьим способом действия мы еще не знакомы, пронизывает Вселенную и порождает, если так можно выразиться, некое неосязаемое взаимодействие между всеми ее частями» [139] Clerke, Popular History, 176. Также см.: Helge Kragh, «The Rise and Fall of Cosmical Physics: Notes for a History, c. 18501920»; https://arxiv.org/abs/1304.3890 , accessed 17 December 2018. . То, что Солнце каким-то образом влияет на земные явления, было очевидным и неоспоримым фактом. Но предстояло выяснить, что за сила – «не менее универсальная, чем сама гравитация» – была ответственна за это влияние. Ученые были убеждены, что физическое взаимодействие между Землей и Солнцем (среди прочих небесных объектов) играет важнейшую роль в протекании земных метеорологических, магнитных и электрических процессов. И хотя речь шла о колоссальных космических расстояниях, мыслили они на удивление чувственными образами. В их описаниях Земля и Солнце были настроены друг на друга, словно двое влюбленных. «О взаимоотношениях математического характера нам было известно и прежде, – писали два ведущих физика, – но эта связь кажется гораздо более тесной: они чувствуют вместе, пульсируют вместе, они чутки и восприимчивы, как мы сами» [140] Balfour Stewart and Norman Lockyer, «The Sun as a Type of the Material Universe,» Macmillan's Magazine 18, no. 106 (August 1868): 319–327, at 327. . Слабые, расходящиеся подобно волнам возмущения могли возникать в любой точке Солнечной системы, не только на самом Солнце. Незначительные изменения в гравитационных полях других планет каким-то образом влияли на процесс солнечного пятнообразования, что в свою очередь оказывало непосредственное влияние на земную погоду. Она менялась за счет того, что Солнце, «воздействуя в разное время на разные участки воздушных и водных оболочек нашей планеты, производит океанические течения и воздушные потоки, а также, влияя на различные формы воды, присутствующие в этих оболочках, порождает дождь, облака и туман» [141] Lockyer and Hunter, «Sunspots and Famine,» 585. . Страстная вера в существование подобных связей вселяла в физиков надежду и придавала им силы, несмотря на отсутствие каких-либо результатов. Кажущаяся непостижимой изменчивость погоды говорила «не о ее свободе от законов», писали Локьер и Хантер, «но о нашем невежестве» [142] Ibid., 602. . В конечном итоге ученым удастся доказать, что все природные явления, включая самые переменчивые из них, осадки, подчиняются законам природы. Но для этого нужно было время…

…и данные, очень много данных. А их-то, по крайней мере у Уокера, было столько, сколько пожелаешь, и даже больше. Уокер не был физиком ни по образованию, ни по склонностям и не болел охотой за цикличностью. Но он был человеком, для которого цифры стали инструментом решения конкретных задач. Это требовало дисциплинированного подхода, и с той же дисциплинированностью, с какой он учился в Кембридже, Уокер изучал цифры, чтобы извлечь из них скрытый смысл.

Он добросовестно проверил наработки и гипотезы всех, кто занимался проблемой до него. Было бы неверно сказать, что ученый не руководствовался прошлым опытом. Вопросы, которыми он задавался, уже задавали до него другие: как могут быть связаны между собой очень далекие друг от друга явления? Это было характерно для имперского способа мышления, которое стимулировалось все теми же железными дорогами, телеграфом и бюрократическими структурами, обеспечивавшими существование империи. Уокер, как и любой другой человек, находился под влиянием окружающего его мира, прошлого опыта и задач, стоявших перед ним сейчас.

Первым делом ему требовалось собрать сами цифры, но это было проще всего. Он возглавлял самую передовую метеорологическую организацию в мире. Результаты измерений стекались в его кабинет непрерывными потоками день за днем, месяц за месяцем. Директор индийских обсерваторий не страдал от недостатка данных о муссонах. Так, в 1907 г. к нему поступали сведения о количестве осадков из 2677 точек, разбросанных по всей Индии. Нескольких десятков метеообсерваторий снабжали его показателями давления, температуры и скорости ветра, которые регистрировались вручную с восьмичасовым интервалом или же автоматически с помощью приборов-самописцев. Зная, что для расшифровки кода муссонов ему нужны данные, собранные в океане, он откомандировал в Калькутту и Бомбей двух клерков с единственным заданием – посещать все заходящие в гавань суда, чтобы копировать их метеорологические журналы и снимать показания корабельных барометров. Получить доступ к информации из воздушного океана – атмосферы – было гораздо сложнее, однако Уокеру требовалось создать, по возможности, трехмерную карту воздушных потоков, которые несли дождь или засуху. К 1904 г., когда он начал свою работу, исследователи муссонов были единодушны в том, что необходимо срочно получить как можно больше данных о среднем и верхнем слоях атмосферы, используя для этого любые возможные средства [143] «Friday August 19, Subsection of Astronomy and Cosmical Physics, Chairman Sir John Eliot,» Report of the SeventyFourth Meeting of the British Association for the Advancement of Science Held at Cambridge in August 1904 (London: John Murray, 1905), 456. . По распоряжению Уокера над Бельгией, а также над Бенгальским заливом и Аравийским морем запускались воздушные шары и змеи, поднимавшиеся на высоту до 4 км. А в самой Шимле он запускал гуттаперчевые метеозонды, оборудованные сверхлегкими приборами. Чтобы получить их обратно вместе с ценными результатами измерений, он прикреплял к шарам записки с обещанием щедро вознаградить того, кто вернет их целыми и невредимыми. Наконец, поскольку Генри Бланфорд считал важным фактором, влияющим на муссоны, снегопады в Гималаях, Уокер организовал из Шимлы фотосъемку гор, чтобы из года в год сравнивать уровни снежного покрова [144] Доклад администрации Метеорологического департамента Индии 1907–1908 гг., 7. .