Сара Драй - Воды мира. Как были разгаданы тайны океанов, атмосферы, ледников и климата нашей планеты

Утверждение, что существует множество разных видов знаний, кажется, только лишь провоцирует пристрастные, лишенные всякой объективности споры, ведущие к кризису доверия и даже в некоторых случаях к прямому опровержению ценности науки. С этой точки зрения наука находится под угрозой и должна спасать саму себя собственными же методами – путем доказательства того, что она работает, то есть может делать значимые предсказания. С другой стороны, понимание множественной природы знаний может привести нас к пониманию чего-то гораздо более фундаментального, а именно ограниченности науки. Но признание пределов возможностей науки не должно вести к отречению от нее. Напротив, это может открыть нам новые пути движения вперед. Признание неотъемлемой и необходимой составляющей науки таких важных ценностей, как заинтересованность, приверженность, эмоциональная вовлеченность, самоопределение, позволяет гораздо лучше понять, что такое наука. А это открывает путь к пониманию того, что решения, которые мы принимаем как общество, о том, как нам жить на нашей планете, могут основываться на ценностях науки, но не определяться ею. Если на то пошло, наши подходы к тому, как мы используем энергию, распоряжаемся ресурсами, живем и уживаемся с окружающей средой, всегда опирались на нечто гораздо больше, чем, скажем, наше понимание ледниковых периодов или способность прогнозировать погоду.

Природа взаимосвязи климата и истории сегодня стала не просто нерешенным научным вопросом, но ключевой политической проблемой. Земля – планета изменений. Теперь это очевидный факт, как и то, что прошлое всегда ресурс для будущего. Опираясь на палеоисточники, ученые пытаются понять динамику климата в прошлом, чтобы прогнозировать, как он может меняться в будущем. Это научное понимание прошлой и будущей динамики климата в значительной мере определяет (и ограничивает) наш подход к климатической политике, основанный на том, какие сценарии будущего нам доступны – и какие сценарии будущего мы можем вообразить.

История не стоит на месте. Схема Бретертона, каким бы значимым достижением в свое время она ни была, сегодня выглядит устаревшей и чересчур механистичной. Новое видение планеты акцентируется не на блоках – не на изучении отдельных компонентов земной «системы», какими их увидели инженеры НАСА, – а на стрелках между ними [386] См., напр.: Gisli Palsson, Bronislaw Szerszynski, Sverker Sörlin, John Marks, Bernard Avril, Carole Crumley, Heide Hackmann, Poul Holm, John Ingram, Alan Kirman, Mercedes Pardo Buendía, and Rifka Weehuizen, «Reconceptualizing the 'Anthropos' in the Anthropocene: Integrating the Social Sciences and Humanities in Global Environmental Change Research,» Environmental Science & Policy 28 (2013): 3–13.3. . На первый план выходят циклы обратной связи и сопряженные с ними точки невозврата. Искусственное разделение системы на отдельные составляющие уступило место осознанию того, что между частями единого целого не может быть проведено четких разграничений. Все эти блоки соединены друг с другом настолько глубокими и сложными связями, что только через изучение этих связей можно прийти к пониманию всей системы. Некоторые продолжают утверждать, что изучение связей подразумевает также изучение дискретных элементов, но парадигма меняется. Сегодня наука вновь возвращается к пониманию «сущностного единства», о котором Виктор Старр говорил почти 60 лет назад, но к которому каждое поколение, по-видимому, должно прийти своим путем.

Для ученых, о которых рассказано в этой книге, поиск научного знания был своего рода увлекательной игрой, а планета – игровой площадкой для исследований. Метание бумеранга, которым занимался Уокер, – самое явное проявление игры из всех описанных здесь. Тиндаль играючи исследовал все и вся – погоду в горах, свою готовность к риску, терпение коллег, которых он втягивал в непримиримые споры, чувствительность лабораторной установки, которой он задавал все более и более сложные задачи… Пьяцци Смит играл с научной репутацией, приборами и способами «правдивого» отображения действительности. Он играл со своей способностью понимать самые эфемерные природные явления, бросая себе вызов и в итоге обращаясь к вере там, где оказывался бессилен разум. Джоан Симпсон играла с облаками на небесной арене, пытаясь всеми возможными способами – используя самолеты, фотографии и рассчитываемые вручную теоретические модели – проникнуть в их физическую суть. Генри Стоммел играл с теоретическими идеями, способами изучения океана и со своим разумом, увеличивая и уменьшая масштабы и обследуя океанический ландшафт в поисках достойных его внимания вопросов. Вилли Дансгор благодаря своей «единственной действительно хорошей идее» превратил гренландские льды в машину времени, на которой он мог путешествовать в далекое прошлое Земли.

Наука была для этих людей приключением, квестом – одновременно захватывающим и в высшей степени серьезным, который на протяжении многих десятилетий разворачивался в их ментальном и физическом мире. Следуя за водой и переносимым ею теплом, они вычерчивали такие же сложные жизненные траектории во времени и пространстве, как и изучаемые ими молекулы. В этом поиске их подгоняли неутолимая жажда знаний, острое ощущение нехватки времени, стремление получить больше свободы в работе и больше инструментов, позволяющих лучше изучить и понять Землю. Наука была для них также дорогой, ведущей к чему-то гораздо более важному, к глубоким и значимым смыслам, которые каждый из них стремился извлечь из взаимодействия с планетой. Возможно, к этому следует стремиться и всем нам?

Я не смогла бы написать эту книгу, если бы не великодушная помощь со стороны многих людей. Беседы с учеными, которые изучают воду в океанах, водяной пар в атмосфере и лед в ледяных щитах, были для меня источником наслаждения в процессе работы над книгой. Я рада возможности поблагодарить здесь этих щедрых людей. Дэвид Маршалл охотно поделился со мной своими знаниями и одолжил несколько очень редких и ценных томов из «Собрания сочинений» Генри Стоммела. Карл Вунш прочитал и прокомментировал несколько глав, показав глубочайшее знание истории. В ходе моего визита в Океанографический институт в Вудс-Хоуле в 2017 г. Жуй Синь Хуан поделился своими воспоминаниями о Генри Стоммеле и помог мне проникнуться особой культурой этого места и летней школы по геофизической гидродинамике. Джо Педлоски и Джон Маршалл из Вудс-Хоула также очень много рассказали мне об истории и текущем состоянии физической океанографии. Джайлс Харрисон радушно встретил меня в Рединге, Великобритания, рассказал о своих исследованиях в области физики атмосферы и приобщил к увлекательной научной деятельности по запуску воздушных шаров.