Аллен Эстерсон - В тени Эйнштейна. Подлинная история жены гения [litres]

Пока Альберт мотался между Цюрихом и Миланом, занимаясь тем, что в октябре 1900 года назвал «войной за Долли», Милева теряла бодрость духа. Новый выпад родителей Эйнштейна против нее стал поводом для его очередной поездки в Милан, а для девушки, оставшейся его ждать, причиной очередного глубокого расстройства. «Я уже начинаю думать, что в этом злом мире для меня ничего нет, – пишет она Элен. – Что меня всерьез угнетает, так это совершенно неестественные причины наших расставаний – из-за клеветы, интриг и так далее…Родители Альберта пытаются не допустить нашей свадьбы, – продолжает она, – можешь представить, как мне больно терпеть нападки с той стороны». Но после возвращения Альберта настроение ее резко улучшается. «Я счастлива тем, что он меня очень любит, – пишет она 30 декабря. – Что мне еще нужно?»

В апреле 1901 года в злоключениях влюбленных, казалось, наступила передышка: Эйнштейн получил временную, с мая по июль, работу учителя в техническом училище в Винтертуре, недалеко от Цюриха. Одновременно Марсель Гроссман сообщил другу, что его отец рекомендовал Эйнштейна Фридриху Галлеру, управляющему швейцарским патентным бюро в Берне, столице Швейцарии. Галлер и старший Гроссман были давними друзьями и коллегами. С более светлыми перспективами на будущее и доходом, позволяющим устроить короткий отдых, Эйнштейн пригласил невесту в Цюрих с тем, чтобы провести время в Италии, на озере Комо, по пути из Милана в Винтертур. Но, как она объясняла от 2 мая, письмо от ее родителей, имевших большие сомнения относительно молодого человека, с которым пока так и не познакомились, «лишило меня всех желаний не только развлекаться, но и вообще жить». Однако заверения Альберта в любви, высказанные в том письме, перевесили родительские сомнения и ее колебания относительно совместного отдыха. «Думаю, мы все-таки совершим эту небольшую поездку», написала она ему 3 мая.

5 мая, когда Милева наконец встретилась с «одним молодым человеком», в Комо еще лежал снег, и пейзаж был совершенно зимний. Вечером они взяли небольшие сани с возницей – «тесные, как раз для двух влюбленных» – и в вечерней тишине по заснеженной дороге отправились к альпийскому перевалу Шплюген, по которому проходила граница между Италией и Швейцарией. Во время поездки «я крепко обнимала моего любимого под всеми накидками и шалями, которыми мы были укрыты, – писала она Элен. Обратный спуск «был тоже прекрасен». Затем по глубокому снегу они пробились в свою хижину. «Нам было так хорошо, что мы просто не заметили никаких трудностей». «Боже мой, как прекрасен будет мир, когда я стану твоей маленькой женушкой», – написала она Альберту после возвращения в Цюрих. К концу мая сбылись худшие опасения ее матери. Милева поняла, что беременна.

В этот момент, в возрасте двадцати двух лет, Эйнштейн стоял перед началом карьеры, на будущее которой, как он мог себе представить, появление нежелательного ребенка могло оказать негативное влияние. Но в ближайшей перспективе, если станет известно о скандальной беременности, под угрозой может оказаться и его работа учителем и сотрудником патентного бюро как государственного служащего. Он мог найти простой способ решить проблему, как делали многие другие мужчины в подобной ситуации, но не стал этого делать. Напротив, в конце мая, получив известие от Милевы, он написал ей: «Дорогая, будь счастлива и ни о чем не переживай. Я не оставлю тебя, и у нас все будет хорошо». Однако для Милевы ситуация усложнилась. Альберт не собирался жениться до тех пор, пока не получит постоянную работу, чтобы иметь возможность содержать ее и ребенка. «Тебе надо набраться терпения, – писал он в том же письме. – Увидишь, в моих руках тебе плохо не будет, даже если все начинается несколько неловко». В июле он был более красноречив. «Как только я получу должность, я женюсь на тебе, и мы будем жить вместе, не сказав никому ни слова до тех пор, пока все не уладится. И тогда никто не посмеет бросить в тебя камень». Но до свадьбы, добавил он, ей лучше не появляться в Винтертуре, где он работал учителем. Она осталась жить на съемной квартире в Цюрихе, а Альберт навещал ее по воскресеньям, вероятно, в единственный свой выходной день. В июле, когда работа в Винтертуре закончилась, он нашел долгосрочную почасовую работу в городке Шаффхаузен: с сентября он стал индивидуальным преподавателем для богатого английского юноши в частной школе-пансионе. Милева перебралась из Цюриха в соседний городок, где они также встречались только по воскресеньям.

Эйнштейн продолжал заниматься теорией относительности движения. В начале июля 1901 года из Винтертура он написал ей, что готов взяться за любую работу, чтобы жениться немедленно (выделено им). «Мои научные цели и личные амбиции не помешают мне согласиться на самую скромную должность», – заверял он ее. Возможно, в некотором смысле на пользу пошло то, что Милева в этом же месяце, беременная, незамужняя, должна была вторично попытаться сдать дипломные экзамены. Но затем Альберт скрылся с горизонта, сначала в Винтертуре до середины июля, затем снова отправился в Альпы отдыхать с матерью. Милева сдавала экзамены в Цюрихе одна. «Желаю тебе удачи на экзаменах и надеюсь, что они скоро закончатся, моя дорогая», – написал он в конце июля с курорта. Он не сказал родителям о ее беременности. Нет никаких свидетельств и о том, что они поставили в известность профессора Вебера.

Пересдача дипломных экзаменов была назначена на июль 1901 года. В этот момент Марич была примерно на втором месяце беременности, испытывала сильнейшее нервное напряжение и смущение от того, не заметит ли Вебер ее положение во время устных экзаменов. За дипломную работу она опять получила «4», что при умножении дало 16 баллов. Вероятно, эта оценка перешла из предыдущего года. Если так, все шансы опять были против нее. Погруженная в личные переживания, она должна была, компенсируя низкий балл за диплом, показать максимальные результаты на профильных экзаменах, выше, чем в предыдущем году. Два экзамена она сдала лучше, а два других – хуже. В итоге средний балл опять оказался «4,00», что опять дало основания экзаменационной комиссии, которую возглавлял профессор математики Герман Минковский, не рекомендовать вручение диплома фрейлейн Марич. Без диплома она не могла претендовать на работу преподавателем, а поскольку ведущим профессором физики оставался Вебер, ей было сложно надеяться на продолжение диссертационного исследования в рамках Политехникума и думать о сдаче дипломных экзаменов в третий раз. «Я закончила учебу, – написала она Элен осенью 1901 года, – хотя благодаря заботам Вебера докторскую защитить так и не удалось. Я слишком много от него натерпелась и ни за что не вернусь к нему еще раз».