Аллен Эстерсон - В тени Эйнштейна. Подлинная история жены гения [litres]

Существование и судьба Лизерль скрывались так тщательно, что об этом вообще ничего не было известно до публикации переписки Марич и Эйнштейна в 1986 году. К тому времени, если она еще была жива, ей должно было быть восемьдесят четыре года. Несмотря на интенсивные поиски в Европе и других местах, никто до сих пор не обнаружил ее следов и не смог узнать, что с ней стало. Неизвестно даже имя, под которым ее зарегистрировали. Официальные документы вычищены, вероятно, с помощью связей господина Марича в юридическом мире. Никаких слухов или воспоминаний, имеющих к ней отношение, не попало на общественное обсуждение – потрясающее явление с учетом множества слухов, жадно повторяющихся в поздних квазиисторических свидетельствах о Милеве и Альберте. Явное свидетельство того, как глубоко запрятана эта тайна.

Мишель Закхейм и некоторые другие наиболее тщательно старались выяснить судьбу ребенка. Не считая некоторых ориентиров, большинство сведений являются чистым домыслом. Имеет значение только то, что в них говорится об эмоциональном воздействии всей ситуации на родителей Лизерль и их дальнейших отношениях. Наверняка мы знаем только то, что через пять месяцев после родов, примерно в конце июня 1902 года, Милева вернулась в Швейцарию одна, без ребенка. В письме Эйнштейна к Марич, датированном публикаторами 28 июня 1902 года или немного позднее – последним перед большим пробелом – Альберт пишет из Берна, что надеется увидеться с ней в выходные. Это указывает на то, что она в это время находилась где-то поблизости.

Роды Марич прошли настолько тяжело, что ее отец вынужден был написать Альберту, чтобы сообщить новость. «Я перепугался до смерти, когда пришло письмо от твоего отца», – говорится в письме от 4 февраля 1902 года. Но вместо того, чтобы помчаться в Нови-Сад, позаботиться о невесте и увидеть новорожденную дочь, Эйнштейн резко перебрался в Берн и снял жилье в предвкушении работы в патентном бюро. Таким образом он поставил в тяжелое положение и своего ученика, и директора школы, и несчастную Милеву с ребенком. Судя по письму Эйнштейна от 17 февраля, директор патентного бюро Галлер в этом месяце собирался подать в газету объявление о вакансии эксперта с требованиями, соответствующими квалификации Эйнштейна. Эйнштейн тут же подал заявление, и 16 июня 1902 года Швейцарский федеральный совет назначил Эйнштейна на должность чиновника патентного бюро третьего класса с годовым окладом 3 500 швейцарских франков – это было выше оклада адъюнкт-профессора (доцента) университета. Но о свадьбе пока не шло речи. В течение шести месяцев Милева снимала жилье в Берне и Цюрихе, жила одна и время от времени уезжала в Нови-Сад, пока они наконец не поженились. Совместное проживание незарегистрированной пары для швейцарских государственных служащих считалось проступком, чреватым увольнением. В итоге Эйнштейн, вероятно, так никогда и не увидел свою дочь.

Вся череда событий предполагает, что даже если в декабре Милева и Альберт хотели ребенка, к моменту рождения они решили, по совету или настоянию отца, отдать ее на удочерение. В ином случае Альберт приехал бы, чтобы присутствовать при родах, а Милева осталась бы с Лизерль в Нови-Саде до тех пор, пока Альберт не собрался бы жениться, и они воссоединились бы в Берне. В июле 1901 года, когда Альберт узнал о беременности Милевы, он обещал на ней женится, никому не говоря, как только найдет стабильную работу. Но теперь, получив доходное место и зная, что Лизерль отдают на удочерение, он продолжал откладывать бракосочетание вплоть до января 1903 года. (Его отец наконец дал разрешение незадолго до своей смерти, в октябре 1902 года). Можно предположить, что Эйнштейн помнил свои слова насчет женитьбы и действовал теперь скорее из чувства долга, нежели по любви. Но даже если так, он не воспользовался возможностью бросить несчастную Милеву в тяжелые времена. Однако чувство долга, а не любви – как правило, непрочная основа для долгосрочного брака.

Трудно представить, как все это сказалось на Милеве. И без того эмоционально опустошенная, она должна была находиться весь этот период в полном смятении чувств. Она страдала при тяжелых родах, не имея рядом любимого человека, она бросила пятимесячную дочь, еще шесть месяцев жила одна, дожидаясь, пока благоверный назначит день свадьбы, что, конечно, невообразимо тяжко. Не удивительно, что ее письма к Элен исчезли. Но может быть и другая причина. В 1902 году семья Савич с годовалой дочкою Юлкой перебралась из Германии в Сербию, в окрестности Белграда. Господин Савич получил работу в сербском министерстве промышленности и торговли. В 1903 году Элен родила вторую дочь, Зору. Уехав в Швейцарию, Милева оставила дочь дома на чье-то попечение, возможно, до тех пор, пока не обзаведется постоянным жильем. Хотя этим «кем-то», скорее всего, была не Элен, у которой своих забот хватало, подруга наверняка знала о ситуации с Лизерль и обсуждала ее с Милевой в ныне утраченных письмах.

6 января 1903 года Милева и Альберт наконец сочетались браком на скромной гражданской церемонии в Берне. По сербскому православному календарю был канун Рождества. Никто из членов семей новобрачных не присутствовал. Свидетелями выступили два новых бернских приятеля Эйнштейна – Конрад Габихт, бывший студент-математик Цюрихского политехникума, и Морис Соловин, студент Бернского университета, специализировавшийся по римской философии, который увидел в местной газете объявление Эйнштейна о репетиторстве. Вечером они вчетвером отметили событие за ужином, после чего новобрачные отправились в апартаменты на улице Тиллерштрассе, 18.

Наконец Долли и Джонни были вместе. Но требовалось закрыть еще один вопрос. Через восемь месяцев после свадьбы Милева на месяц уехала к родителям, можно предположить, чтобы решить судьбу ребенка. Это могло означать организацию удочерения Лизерль с помощью отца Милевы. Но возникла сложность: Лизерль заболела скарлатиной, и Милеве пришлось задержаться. В письме из Берна от 19 сентября 1903 года (датировка редакторов документов Эйнштейна), он даже упрекает ее за задержку. Она могла поехать и потому, что узнала о болезни ребенка. Но это маловероятно, учитывая реакцию Эйнштейна на ее письмо после прибытия: «Мне очень жаль малышку Лизерль. Скарлатина часто дает тяжелые осложнения. Надеюсь, все обойдется». Если бы не обошлось и девочка умерла, это бы объяснило все дальнейшее. Но она осталась жива, и планы на удочерение ее оставались в силе, поскольку Альберт в письме от 19 сентября пишет: «Что с оформлением ребенка? Нужно все предусмотреть, чтобы у нее позже не возникло проблем». Как большинство писем Милевы, ее ответ не сохранился. После 1986 года появился слух, который записал Попович, о том, что Лизерль крестили в монастыре Ковиль близ Нови-Сада в сентябре 1903 года, но вскоре после она умерла от скарлатины. Высказывались и другие предположения (впрочем, без явных доказательств). Например, после скарлатины девочка стала инвалидом и осталась в другом, женском монастыре на всю жизнь; или что ее действительно удочерили, дали другое имя, после чего с помощью старшего Марича все следы ее существования были вымараны из официальных документов.