Аллен Эстерсон - В тени Эйнштейна. Подлинная история жены гения [litres]

К тому времени создателям проекта «Собрание документов» стал доступен еще один комплект писем – Милевы Марич к близкой подруге Элен Кауфлер-Савич с 1899 по 1932 год. Насколько известно, ни одно из писем Элен к Милеве не сохранилось. Кауфлер приехала в Цюрих из Вены, чтобы изучать историю в Цюрихском университете, поскольку в Австро-Венгрии женщины были лишены права получать высшее образование. Вскоре после окончания университета в ноябре 1900 года Кауфлер вышла замуж за сербского инженера Миливоя Савича, уехала в Белград, где у нее родились две дочери. В первый том «Собрания документов» включены краткие фрагменты из ранних писем Марич к Кауфлер-Савич, имеющие отношение к Эйнштейну, а также приписки Эйнштейна, которые он делал в письмах Марич к подруге. Но это эпистолярное наследие стало известно только в 1998 году, когда внук Кауфлер-Савич Милан Попович опубликовал весь комплект писем на языке оригинала (преимущественно на немецком) с параллельным переводом на сербский язык. В 2003 году он представил их английский перевод, но без оригинала.

Переписка между Эйнштейном и Марич, естественно, представляет особый интерес для биографов Милевы Эйнштейн-Марич. Из 51 одного письма, вошедшего в первый том «Собрания документов», 11 писем принадлежат Марич и 40 – Эйнштейну. Многие из ранних писем Милевы Эйнштейн, вероятно, выбросил; в этот период и некоторое время после он не особенно заботился о сохранении писем, которые получал (равно как и своих рукописей). В письме к Милеве от 17 декабря 1901 года он, описывая свое жилье, замечает: «Можешь представить, в каком кошмарном состоянии мой житейский скарб – к счастью, его не так много».

Отдельные авторы, познакомившись с корреспонденцией Эйнштейна – Марич, сделали поразительные заявления, которые имеют отношение к зарождению истории Милевы. Наиболее ярко их сформулировал Эван Харрис Уокер в докладе, который он прочитал на собрании Американской ассоциации содействия развитию науки в 1990 году и, более лаконично, в статье, опубликованной в 1991 году в журнале Physics Today:

«В 13 из его 43 писем к ней я нашел утверждения, касающиеся ее исследования или продолжающейся совместной работы, – например, в документе 74: «другой способ, у которого есть сходство с твоим». В документе 75 Альберт пишет: «Я также очень надеюсь на нашу новую работу. Ты должна продолжать свое исследование». В документе 79 он говорит: «Мы отправим его в “Анналы [физики] ” Видемана». В документе 96 он упоминает о «наших исследованиях»; в документе 101 он пишет ей: “Профессор Вебер очень добр ко мне…Я дал ему нашу статью”».

Указания Уокера, что сам Эйнштейн в письмах использует выражения «наши исследования», «наша теория», «наша статья» и «наша работа над теорией относительности», на первый взгляд, говорят о том, что они совместно занимались новейшими направлениями физики, которые не преподавались в Политехникуме. К письменному тексту стоит относиться серьезно – гораздо серьезнее, чем к воспоминаниям и свидетельствам третьих лиц. Однако следует заметить, что ни в одном из сохранившихся писем Эйнштейна к Марич не содержится реакции на ее какие-либо концептуальные или математические идеи и предложения, которые она могла сделать в своих (не сохранившихся) письмах к нему. Он с таким энтузиазмом писал о потоке обуревающих его идей и книгах выдающихся физиков, которые читал, что невозможно представить, что он никак не прокомментировал бы в ответах предложения Марич, если таковые были. Это не исключает допущения, что она как-то во всем участвовала, но требует более пристального изучения каждого случая из приводимых Уокером. Надо иметь в виду, что мы не можем знать, каким образом они обменивались идеями, когда оба жили в Цюрихе, хотя большую часть времени в период с июля 1900 до сентября 1902 года жили порознь. Разумеется, вполне возможно, что во время жизни в Цюрихе Марич высказывала какие-то предложения по поводу исследований Эйнштейна, о которых он всегда был готов поговорить, в частности, со своим бывшим однокурсником Марселем Гроссманом. Но следует также обратить внимание, что с конца 1901 года до начала лета 1902 года Марич вряд ли могла принимать непосредственное участие в делах Эйнштейна, поскольку осенью была на последних месяцах беременности, а в конце января пережила тяжелые роды и появление на свет дочки Лизерль. Весь этот период она провела в родительском доме в Нови-Саде.

Высказывалось мнение, что слова, выделенные Уокером, имеет смысл рассматривать в более широком персональном и эмоциональном контексте. Эйнштейн использовал притяжательные местоимения множественного числа почти исключительно в период с марта по декабрь 1901 года, а также в одном, датируемом 13 (?) сентября 1900, где шла речь об их будущих диссертациях, и еще в одном от 3 октября 1900 года, где Эйнштейн пишет о своих результатах изучения капиллярности. Двенадцать месяцев с середины 1901 до середины 1902 года были особенно тяжелыми для Марич: ей надо было прийти в себя после двух неудачных попыток получить диплом в Политехникуме, что поставило крест на ее научной карьере. Как будто этого оказалось недостаточно, она была беременна, и рождение дочери в конце января 1902 года прошло очень тяжело. Кроме того, в письмах к Кауфлер-Савич она говорила о душевных страданиях из-за длительных периодов разлуки с Эйнштейном, притом что ни о каком браке в ближайшей перспективе речи не шло. Есть мнение, что забота Эйнштейна о Милеве в тот период отражалась в том, что он в письмах использовал такие выражения, как «наша работа» и «наша статья», чтобы эмоционально поддержать ее и создать впечатление включенности в его занятия. Хайфилд и Картер аналогичным образом расценивают часто цитируемую фразу Эйнштейна из письма к Марич от марта 1901 года: «наша работа об относительности движения». В подтверждение своей мысли они приводят цитату и добавляют: «Акцентируя важнейшую фразу, авторы показывают ее оторванность не только от множества других высказываний Эйнштейна о плотной научной дискуссии, но и от потока заверений Милевы, что его любовь к ней остается неизменной, несмотря на разлуку».

Вне зависимости от того, насколько существенно утверждение Хайфилда и Картера, важно отметить, что Эйнштейн в письмах к Милеве неоднократно выражает надежду на совместные занятия наукой в дальнейшей жизни. Имея это в виду, к использованию Эйнштейном личных местоимений множественного числа следует присмотреться более пристально, чем это делали до сих пор предыдущие комментаторы.

В этом разделе я проанализирую фразы, которые цитирует Уокер (см. выше) и выводы, что делает из них он и другие авторы. Уокер пользуется доступными ему английскими переводами писем, представленными в первом томе «Собрания документов» с небольшими поправками. Более точный перевод Шона Смита появился только в 1992 году. Вот две первые фразы, которые цитирует Уокер: «Другой метод, у которого есть сходство с твоим» (док. 74) и «Я также очень надеюсь на нашу новую работу. Ты должна сейчас продолжать свои разыскания» (док. 75).