Павел Соболев - Адекватное познание реальности, или Как заставить облей думать? [litres самиздат]

Данную работу мы начали с рассмотрения того, что образ объективной действительности, построенный на работе собственных органов чувств, исключительно на собственных ощущениях не выдерживает критики, так как грешит многочисленными огрехами, с которыми знаком каждый под видом тех или иных "иллюзий". Далее мы рассмотрели, что даже те явления, с которыми человек сталкивается в своей жизни с разной степенью регулярности, которые и ложатся в основу его так называемого "личного опыта", также являют мало ценности, поскольку не представляют собой систематизированных, структурированных (то есть чётко и целенаправленно поставленных) наблюдений, в контролируемых условиях с учётом множества прочих переменных, способных оказывать влияние на результат. "Личный опыт" чрезвычайно ситуативен, случаен, зависим от настроения субъекта. Поэтому и возникает вывод, что опыт может быть по-настоящему информативным, объективным только в тех условиях, когда наблюдение и эксперимент чётко подготовлены, все влияющие факторы учтены и производятся контролируемые перемены строго заданных условий, и никаких иных, которые могли бы остаться незамеченными. Всё это означает, по сути, что объективное познание какого-либо явления возможно лишь путём реального практического его преобразования, когда мы преобразуем какую-либо сторону этого явления по задуманному нами плану, получая именно предсказанный, ожидаемый нами итог. Так и возникает постулат о том, что объективное познание действительности возможно только путём овладения ею, то есть достижения возможности практического преобразования того или иного явления действительности с получением задуманного результата – каждый раз, когда наш прогноз оправдывается, и мы преобразуем явление именно в то, во что планировали, явление познаётся в его сущности, то есть в этот момент мы познаём действительность во всей её объективности, такой, какая она есть.

Но и с практическим преобразованием действительности (с практикой) не всё так просто, поскольку, как мы увидели, практика должна быть адекватна самой действительности, должна содержать в себе только существенные действия для этого преобразования и не содержать действий несущественных. Именно несущественные действия, несмотря на всю успешность применённой практики и являясь её частью, могут исказить итоговый образ действительности, внеся в него неадекватность, а следовательно, и необъективность, то есть элемент мифа, мифологического понимания действительности. При развёртывании всех описанных тезисов мы увидели, что познание действительности возможно только путём её анализа, то есть путём разложения её на составляющие части. Познать что-либо – значит разобрать его, расчленить. Но ещё до того, как индивид перейдёт к практическому расчленению действительности, ему предстоит произвести то же самое в собственных ощущениях, в собственном представлении, поскольку действительность в значительной степени воспринимается в виде размытых слитых воедино совокупностей пятен, с которыми просто невозможно работать. И для того, чтобы изначально расчленить весь этот набор случайных стимулов на чётко осознаваемые явления и понять, что из всего этого можно взять для преобразования в ходе практики, индивид вынужден овладеть языком и счётом, которые являются незаменимыми орудиями в деле различения и познания действительности в сфере собственных представлений. И только уже потом благодаря слову и заключённому в нём значении и благодаря счёту индивид понимает, что именно ему следует преобразовывать и сколько. Но коль скоро становится ясно, что язык вносит чрезвычайно весомую лепту в дело познания действительности, то на передний план и выдвигается вопрос о принципиальной важности чёткости языка, точности всех употребляемых в нём значений. Чем чётче определение формулируется для описания какого-либо явления, тем чётче формируется и понимание этого явления, его сущности в нашем собственном представлении. Как мы смогли увидеть в последних двух разделах данной работы, ясность словоупотребления, выражающаяся через чёткость определений, свойственных понятиям, играет самую определяющую роль в деле исчерпывающего познания объективной действительности. Именно поэтому задачей первостепенной важности и является овладение понятиями и понятийным мышлением – овладением таким способом познания действительности, в ходе которого выделяется существенное в явлении и отсекается всё несущественное. Только так образ действительности может стать чётким, и только тогда с ним и можно будет работать максимально продуктивно. Все другие способы осмысления действительности являются фикцией, наполняющей действительность мифическими чертами и уводящими от объективного познания в далёкую сторону.

Из всего выше описанного может сложиться неверное и даже пугающее представление, будто для овладения понятиями и понятийным мышлением требуется самая незаурядная эрудиция и не просто часы, а целые годы, проведённые в библиотеках вместо весёлых алкогольных возлияний с друзьями в студенческие годы. Но это не так. Как уже отмечалось выше, даже учёные имеют тенденцию становиться "облями", скатываться на уровень допонятийного мышления, стоит им только выйти за пределы собственной научной дисциплины и приняться рассуждать о чём-то, изучением чего они никогда не занимались. Собственно, именно так и возникают различные "лжеучёные", представители "лженауки" – когда специалист в одной отрасли начинает строить теории относительно другой отрасли, специалистом в которой он не является. Дело в том, что обладать понятийным мышлением можно только в той сфере знания, которая была плотно изучена человеком, другая же сфера знания может представлять собой (и, как правило, обычно и представляет) уже совсем иначе устроенную область действительности, где явления существуют по принципиально иным законам, нежели это происходит в прежде усвоенной сфере знания. Одна наука отличается от другой не просто самими канонами описания изучаемых явлений, а как раз наоборот – разница в принципах существования изучаемых явлений приводит к различиям в описательных для них канонах той или иной науки. То есть невозможно просто взять и "озвучить" принципы одной науки в терминах другой науки. Поскольку разница там не столько в терминологии, сколько в законах существования явлений. Когда математик по недоумению переносит принципы математического познания на принципы, к примеру, той же исторической науки, то после всех его пассов, после всех "заключений в скобки", "возведения в корень", "деления" и "умножения" у него и получается, что Иван Грозный и Юлий Цезарь – одно лицо. Или же когда инженер-механик начинает со всей серьёзностью рассуждать о принципах формирования и функционирования языка, забыв, что есть такая сфера знания, как лингвистика, где всё уже достаточно хорошо изучено, то он так же непременно привнесёт в эту сферу знания много ляпсусов и поводов для анекдотов.