Александр Степанов - Очерки поэтики и риторики архитектуры

В 2014 году Калифорнийский университет опубликовал научно-технический отчет, в котором доказано, что Сигрэм-билдинг – самый энергозатратный небоскреб на Манхэттене. Названы три причины. Во-первых, Мис, положившись на эффективность быстро развивавшейся в 50‐х техники кондиционирования, отказался от двуслойного остекления. Между тем температура воздуха в Нью-Йорке летом порой поднимается выше 40 градусов, а зимой опускается ниже –25 °С. Бронзовые двутавры прикреплены к фасаду без теплоизоляции. Обладая высокой теплопроводностью, они усугубляют в помещениях летний зной и зимний холод. Во-вторых, в системе кондиционирования, состоящей из общего кондиционирования помещений и подоконных периметральных блоков, последние работают только как термальный буфер между оболочкой и интерьером, затрачивая очень много энергии, которую можно было бы сэкономить, если бы остекление было двуслойным. И в-третьих (чему виной не доверчивость Миса к техническим новшествам, а тщеславие Аби Розена, владеющего зданием с 2010 года), яркость освещения периметра офисных помещений, рассчитанная на декоративный эффект при виде с улицы в темное время суток, избыточна для сотрудников офисов. Отчет завершается эскизным проектом превращения Сигрэм-билдинга в общественный центр с радикальным преобразованием его нутра вплоть до устройства многоэтажных амфитеатров, но с сохранением внешнего облика башни Миса 712 712 Fuertes G. E. Seagram 2058. University of California at Berkeley College of Environmental Design M. Arch 2014. .

Британский критик Ян Мак-Каллэм в эссе «Америка машинного изготовления», опубликованном в 1957 году, увидел в экономической привлекательности высотных зданий, построенных по принципу «кости» и «кожа», угрозу падения качества проектирования. Он высказал опасение, что в ближайшее время появятся бесчисленные дешевые подражания Сигрэм-билдингу 713 713 McCallum I. Machine Made America // Architectural Review. May 1957. P. 339. . Так оно и получилось. Уникальное эстетическое благородство этого здания подверглось ужасающей профанации в тысячах стеклянных параллелепипедов, разбросанных теперь по всему земному шару. Открывая через десять лет после смерти Миса ван дер Роэ выставку «Трансформации современной архитектуры», Дрекслер вспомнил разговор с ним, состоявшийся в Чикаго в 1960 году. Мис принял молодого Дрекслера дома и на вопрос: «Как Вы провели день?» ответил: «Проснулись утром, сели на край кровати и задумались: „Что-то, черт возьми, пошло не так“» 714 714 Scott F. D. Op. cit. P. 331. .

Прав был Бэнем, когда в противоположность тем, кто «приветствовал Миса как мессию индустриальной эпохи», доказывал, что он использовал «сложившийся чикагский жаргон» и «не привнес ничего технологичного». По мнению Бэнема, Мис «прогуливался по технологическим берегам и делал архитектуру из того, что подбирал в пути» 715 715 Scott F. D. Op. cit. P. 341. . Справедливость этого суждения становится очевидна при сравнении Сигрэм-билдинга с прекраснейшим в мире небоскребом, который высится не в Нью-Йорке, а в Гонконге. Его построил в 1985–1990 годах Йо Мин Пей для местного офиса Китайского банка, правление которого находится в Пекине.

При взгляде на него издали, с бухты Виктории, в голове сначала мелькают слова, характеризующие его тело: «ясность», «чистота», «невесомость», «прохлада»; потом появляются определения его души и поведения: «женственность», «элегантность», «артистичность», «непринужденность». В знаменитой гонконгской морской панораме все многоэтажные соседи этого здания, включая строившуюся Норманом Фостером тогда же, с небольшим опережением, штаб-квартиру Корпорации банков Гонконга и Шанхая, кажутся, в сравнении с созданием Пея, толпой заурядных субъектов, которые отличаются друг от друга, несмотря на стремление их архитекторов породить нечто из ряда вон выходящее, не более, чем работающие в них клерки. Все они похожи на более или менее высокие стопки бумаг и папок.

В небоскребе Пея, голубом под солнцем, сером в пасмурный день, на все четыре стороны – пятнадцать тонких белых горизонталей, словно бы и нет в нем 72 этажей. Он целен, как кристалл. Косые линии сияют в воздухе загадочным иероглифом. В панораме бухты это единственное здание, выглядящее не по-западному. А ведь Йо Мин Пей архитектор американский, хоть и родился в Гуанчжоу, неподалеку от Гонконга.

Выйдя из метро на Центральной станции, оказываешься невдалеке от северо-западного угла небоскреба. Кристалл громаден, но остается таким же цельным и непроницаемым, словно безэтажным и необитаемым. Однако его форма – асимметричная, образованная вертикальными и наклонными плоскостями – чрезвычайно чувствительна к нашим перемещениям по земле. С северо-запада, например, можно увидеть одновременно восемь граней, расположенных на разной высоте, а от отрогов гор, с юга, башня выглядит плоским зеркалом высотой триста метров и шириной пятьдесят. От одной грани до восьми (кстати, восемь – самое счастливое число в китайских поверьях), между полюсами простоты и сложности, непрерывно меняется облик этого здания, не говоря уж о бесчисленных комбинациях света, тени и зеркальных отражений всего, что его окружает. Сочетание цельности формы и многообразия ее явлений – свойство, присущее скорее природным, чем рукотворным образованиям. Поэтому часто встречающаяся в описаниях Китайского банка аналогия с кристаллом как нельзя более уместна.

Произведение Пея выглядит так естественно, что трудно поверить, с какими ограничениями пришлось ему столкнуться, когда он взялся за этот заказ. Ему достался участок неудобной трапециевидной формы, с десятиметровым наклоном на север, затесненный с трех сторон эстакадами скоростных магистралей, что делало его труднодоступным для пешеходов. Почти год ушел на переговоры с администрацией города, в результате которых участок немного увеличили, так что здание можно было сориентировать по оси север – юг, как и другие здания в центре Гонконга, и доступность была облегчена.

Другой проблемой было неизбежное сравнение Китайского банка с соседней штаб-квартирой Корпорации банков Гонконга и Шанхая. Заказчики Фостера заранее рекламировали свой сорокасемиэтажный небоскреб как «лучшее банковское здание на Земле». Бюджет у Пея был впятеро меньше, чем у Фостера, чье здание к моменту завершения оказалось самым дорогим в мире. Кроме того, правительство Гонконга пообещало заказчикам Фостера, что перед их зданием никогда не будет построено высоких зданий, тогда как между участком Китайского банка и бухтой уже стояло несколько зданий высотой более семидесяти метров, которые заслоняли виды.

Единственным способом сделать офис Китайского банка примечательным было вытянуть его в высоту. Но в этом был большой риск, потому что район Гонконга известен частыми тайфунами. Требования к ветровой нагрузке здесь вдвое выше, чем в «городе ветров» Чикаго. И вот Йо Мин Пей придумал кристалл, который является теперь главным украшением бухты Виктории, а инженер Лесли Робертсон разработал конструкцию здания, которое к моменту завершения стало самым высоким в мире за пределами США 716 716 Du J. How I. M. Pei’s Bank of China Tower changed Hong Kong’s skyline. URL: http://edition.cnn.com/style/article/100-years-of-i-m-pei-bank-of-china/index.html (дата обращения 04.04.2019). .