Александр Степанов - Очерки поэтики и риторики архитектуры

Классический пример «свадебного торта» – 103-этажный Эмпайр-стейт-билдинг, построенный Уильямом Лэмбом в 1930–1931 годах в Нью-Йорке на 5‐й авеню Манхэттена по заказу Джона Рэскоба, финансового директора химической империи Пьера Дюпона, для сдачи конторских помещений в аренду.

Этот небоскреб стал воплощением «американской мечты» периода Великой депрессии и воодушевляющим символом Нью-Йорка не только благодаря тому, что, будучи построен за 410 дней, он в течение почти сорока лет оставался высочайшим в мире. Помимо этих поразительных достижений, которые вызывают восхищение и гордость даже у незрячих граждан Соединенных Штатов, он обладает рядом зримых достоинств.

В уличную жизнь 5‐й авеню, 33‐й и 34‐й западных улиц Эмпайр-стейт входит на удивление деликатно. Закон позволял архитектору поднять платформу башни до двенадцати этажей над авеню и до семнадцати – над улицами. У Лэмба она – пятиэтажная. Сравним с главными соперниками в тогдашней нью-йоркской гонке за рекордную высоту. Платформы Трамп-билдинга (Уолл-стрит, 40) и Крайслер-билдинга поднимаются над тротуаром на шестнадцать этажей, при том что оба они ниже, чем Эмпайр-стейт. Конечно, столь высокие платформы оправданы высокой прибылью каждого квадратного метра застройки, однако они выглядят удручающе скучно и не позволяют мимоидущим прохожим видеть главное, чем мог бы гордиться небоскреб, – его многоэтажный взлет ввысь. Прославленный своим шпилем Крайслер хорош только при взгляде издали.

Сравним виды издали. Собственно, башенная часть Эмпайр-стейт-билдинга, которая вырывается из объятий уступов и беспрепятственно устремляется вверх, заключает в себе 56 этажей. Аналогичная часть Трамп-билдинга – 22 этажа, Крайслера – 38 этажей. Поэтому разгон взгляда к вершине небоскреба Лэмба несравненно мощнее. Это впечатление усилено массивностью самой башни. Ее ширина – по четырнадцать окон на узких сторонах и по двадцать на широких. У Трампа ширина собственно башенной части восемь окон, а у Крайслера – двенадцать, но с очень узкими простенками. В сравнении с величественной башней Эмпайр-стейт башни соперничающих небоскребов кажутся тощими.

Уступы, поднимающиеся от платформы к башне Эмпайр-стейт-билдинга, тонкими слоями прилегают к ее углам так, чтобы по возможности не пересекать ее горизонтальными линиями. Взгляд свободно скользит по пятидесяти шести этажам. Башня Трамп-билдинга четырежды пересечена сплошными горизонталями уступов, препятствующими и без того слабо выраженному стремлению вверх. Архитектор Крайслера этой ошибки избежал, но допустил другую: очень глубокие уступы образуют грубый ступенчатый силуэт; к тому же окна на углах башни положены горизонтально и объединены темными простенками, образуя подобие руста, тормозящего скольжение взгляда к вершине небоскреба.

Семнадцатиэтажная вершина Эмпайр-стейт-билдинга не вызывает изобразительных ассоциаций. Цилиндр с контрфорсами, предназначавшийся для причаливания дирижаблей, а ныне несущий телевизионную аппаратуру и антенну, – простое и дельное техническое устройство. Соперничающие с ним небоскребы, напротив, компенсируют причудливыми завершениями неудачные пропорции целого. Архитектор Трампа, не зная, как обыграть встречу своего творения с небом, мельчит квази-готические формы так, что их уже невозможно описать, пока, наконец, в духе собора аббатства Мон-Сен-Мишель на пирамидальный шатер не водружается филигранная башенка. Шпиль Крайслера, сверкающий нержавеющей сталью, вдохновлен, говорят, колпаками колес автомобилей фирмы Уолтера Крайслера. Но мне он напоминает кокошники красоток на сцене мюзик-холла. Недаром Крайслер-билдинг прозвали «Красавицей Манхэттена»! Над тридцатым и шестидесятым этажами из тела здания торчат металлические гаргульи, которые призваны вызывать более возвышенные ассоциации: с готическими соборами и – благодаря сходству с украшениями на капотах «крайслеров» – со стремительным движением. Увы, они находятся так высоко, что, несмотря на большой размер, выглядят бесформенно.

Вернемся на 5-ю авеню. Подножие Эмпайр-стейт-билдинга занято витринами коммерческих заведений. Остальные четыре этажа облицованы светло-серым известняком. Посредине, в немного выступающей вперед и вверх плоскости между каннелированными полуколоннами, завершенными не капителями, а схематическими изображениями орланов, оставлен проем на высоту четырех этажей с дверями главного входа и витражом. Над проемом врезана в камень позолоченная надпись: EMPIRE STATE. По сторонам от него на простенки между окнами наложены вертикальные профили. Они не перерезают пятый этаж, который выглядит спокойным фризом, перекликающимся с витринами. Выше виден нижний из уступов, поднимающихся к башне. На всю высоту уступов и самой башни вдоль окон протянуты полосы нержавеющей стали. Всё вместе выглядит легко, холодновато-приветливо, немногословно, элегантно и не слишком серьезно.

Ни Трамп, ни Крайслер не могут похвалиться подобной непринужденностью. Шесть нижних этажей Трамп-билдинга стилизованы под галерею с колоссальными дорическими пилястрами (при готическом навершии небоскреба!), опирающимися на толстые столбы, ширина проемов между которыми превосходит высоту, из‐за чего здание кажется погрузившимся в землю под собственным весом. Строили его для банка, но вместо того чтобы притягивать клиентов, оно, скорее, может внушать отчужденное почтение, будто вы стоите перед большим начальником. Если от Трамп-билдинга несет унылым бюрократическим самодовольством, то Крайслер не знает меры в претензии на экстравагантность. В цокольный этаж, облицованный черным полированным камнем, вставлены, как отдельные картины, витрины с рамами и фурнитурой из никелированной стали, и на эту чопорную черную полосу опирается слепяще-белая стена. Трехэтажной высоты проемам порталов, обрамленных каймой черного камня, придано наверху трапециевидное очертание, игнорирующее прямоугольную структуру фасада.

В отличие от своих соперников, Эмпайр-стейт-билдинг – уверенное, но сдержанное, энергичное, но не суетливое, благожелательное, но не заигрывающее, ясное, но не скучное, серьезное, но оптимистическое обращение к публике. Обращение не государственно-пропагандистское, а частное, от одного из лидеров американского бизнеса, ибо на строительство небоскреба не затрачено ни цента ни из федерального, ни из городского бюджета. Вместе с завершением строительства небоскреба кризис пошел на спад.

В первые годы после Великой войны деятели леворадикального берлинского «Рабочего совета по искусству», среди которых мы видим Людвига Миса, находились под глубоким влиянием идей Пауля Шеербарта – поэта и писателя, анархо-социалиста, автора трактата «Стеклянная архитектура», опубликованного в Берлине в 1914 году. «Чтобы поднять культуру на более высокий уровень, мы вынуждены, независимо от того, хотим мы этого или нет, изменить нашу архитектуру. Это станет возможным лишь в том случае, если стены перестанут отгораживать нас от окружающего мира. Однако мы сможем добиться этого только с помощью стеклянной архитектуры, которая позволит свету солнца, луны и звезд проникать в комнаты не только через окна, но и через стены, состоящие целиком из стекла – из цветного стекла», – писал Шеербарт 699 699 Цит.: Фремптон К. Указ. соч. С. 172. . Он считал, что у стеклянных зданий должны быть стальные каркасы, рекомендовал патинировать ограждающие панели под бронзу и высказывал убеждение, что в данный момент стеклянная архитектура возможна только в Америке. Людвига Миса захватила мечта о небоскребе со стеклянными стенами, которую он в начале 20‐х иллюстрировал проектами призрачных многоэтажных призм, заставляющими вспомнить, что в те годы он обожал рассматривать рентгеновские снимки 700 700 Lambert Ph. Seagram: Union of Building and Landscape. The evolution of Mies van der Rohe’s architectural philosophy // Places Journal , April 2013. URL: 2013 https://placesjournal.org/article/seagram-union-of-building-and-landscape/?cn-reloaded=1 (дата обращения 24.03.2019). .