Александр Степанов - Очерки поэтики и риторики архитектуры

В вокзале Лион Сент-Экзюпери нет ничего овернь-рона-альпийского. Есть дерзкая, как всегда у Калатравы, но непонятно, почему именно здесь, а не в любом другом месте сооруженная гиперскульптура, изображающая, в зависимости от взятого нами ракурса, то человеческий глаз с невероятно длинными ресницами под бровью, вскинутой на сорок метров (если смотреть глазами машиниста поезда Париж – Марсель), то высунувшийся из-под земли гребень на голове панка-великана (если идти к вокзалу полем вдоль железной дороги), то сказочно-гигантскую хищную птицу, опустившуюся в чистом поле и еще не успевшую сложить крылья (глядя со стороны Лиона), то бумажную птичку, легшую поперек узорчатой доски длиной в полкилометра (если бросить взгляд из иллюминатора самолета). По словам Калатравы, незадолго до начала проектирования вокзала он начал работать над скульптурой, изображающей глаз, и это сильно повлияло на его проект 963 963 Art, Avi, Rutwik, Jordan. Lyon-Satolas Railway and Airport Station. Santiago Calatrava. 1994. URL: http://faculty.arch.tamu.edu/anichols/courses/applied-architectural-structures/projects-631/Files/LyonSatolasStation.pdf (дата обращения 12.07.2020). , хотя сходства главного объема своего сооружения с птицей он тоже не отрицал 964 964 Calatrava S. Op. cit. P. 42. .

Интерьер (но не экстерьер) зала ожидания внушает пиетет перед богом сэкономленного времени. Ибо, как только входишь в этот зал, становится ясно, что здесь не найти ни деталей формы, ни глубин смысла, которые были бы способны перехватить твое внимание или дыхание, замедлить твой шаг. Этот интерьер воспринимается только разом, как целое, как трехмерный орнамент, в котором нет ритмических перебоев, и событиями в этом целом могут быть только указатели пути и цифровое время на электронных табло. Благодаря тому, что повторяющиеся элементы конструкций сочетаются здесь под острыми углами и подчиняются не прямолинейному порядку, а дугам несущих арок, трехмерный орнамент Калатравы обладает динамическими качествами, вызывающими ассоциации с нарастающими и убывающими скоростями. Как ни парадоксально, но именно интерьер (а не внешний вид) этого вокзала, находясь в котором, как во внутренней полости гиперскульптуры, невозможно опознать ни одну из перечисленных выше изобразительных метафор, именно этот абстрактный орнамент из стали, бетона и стекла воспринимается как поэтический образ движения, переживание которого является, по собственному признанию Калатравы, одним из важнейших импульсов его творчества наряду с игрой сил и отвлеченностью архитектурного образа 965 965 Calatrava S. Ibid. P. 41, 42. .

«Испанский инженер и архитектор Сантьяго Калатрава создал головокружительный вокзал TGV (1990–1994) в Лион-Сатола, Франция, который в народе называют „птицей“. Эта фантазия в стиле „хай-тек“ широкими нефункциональными крыльями, высоко вздымающимися над залом, вызывает ассоциации с абстрактно-скульптурным аэропортом Кеннеди, хотя Калатрава утверждает, что его вдохновила картина Сальвадора Дали с плавящимися часами», – писал Уоткин 966 966 Уоткин Д. Указ. соч. С. 383. . Он имел в виду пассажирский терминал авиакомпании TWA в нью-йоркском аэропорту имени Джона Ф. Кеннеди, построенный в 1959–1962 годах по проекту Ээро Сааринена, и картину Дали «Постоянство памяти» (1931), хранящуюся в МоМА.

Мне кажется, что, упомянув эту картину, испанский архитектор хотел подчеркнуть сюрреалистичность не только формы, но и масштаба своего произведения, столь же странно грандиозного у Калатравы, сколь странно миниатюрного у Дали. От Сааринена же он, по-видимому, отмежевывался не только из авторского честолюбия. На фоне бросающегося в глаза поверхностного сходства между лионским вокзалом и нью-йоркским терминалом лишь острее воспринимаются различия между ними.

Нью-Йоркский международный аэропорт Idlewild (переименованный в честь Кеннеди после его убийства), главная база ряда крупных американских авиакомпаний, в том числе TWA , был открыт в 1948 году. Спустя шесть лет, когда аэропорт вышел на первое место в мире по объему международного пассажирооборота, его руководство выступило с небывалой инициативой: пусть каждая базирующаяся здесь компания построит свой терминал на специально отведенном участке. Сааринен согласился на амбициозное предложение владельцев TWA спроектировать терминал, который не только обеспечит удобство стремительно возраставшему числу пассажиров международных рейсов, но и выполнит роль парадных ворот страны для путешественников со всего света 967 967 TWA Flight Center. URL: https://en.wikipedia.org/wiki/TWA_Flight_Center (дата обращения 18.07.2020). . Соперники TWA быстро построили терминалы с навесными стенами – общим местом «интернационального стиля». Строительство же TWA затянулось, зато компания получила совершенно необыкновенное здание. В годы холодной войны оно служило для тысяч людей широковещательным рупором индивидуальной свободы, утверждавшим миссию Америки как форпоста противостояния коммунистическому тоталитаризму.

Усилия Сааринена и его сотрудников были сосредоточены в основном на главном здании терминала. Его и обсуждают обычно, почти не уделяя внимания более или менее тривиальным одноэтажным флигелям, примыкающим к нему с обеих сторон на дугообразной красной линии участка TWA , хотя в них скрываются большие помещения для регистрации пассажиров и выдачи багажа. Я буду следовать этой традиции.

Главное здание терминала перекрыто четырьмя выпуклыми оболочками толщиной от восемнадцати сантиметров по краям до метра посередине. Они похожи на лепестки с заостренными концами, сильно выступающими во все четыре стороны. Здание вписывается в габариты сто метров на семьдесят.

Все перекрытие держится на четырех невысоких опорах, расставленных по углам трапециевидного участка. Плавно вырастая от земли, каждая опора раздваивается, и тут же ее толстые ветви снова сближаются, образуя окулюс с небольшим зазором над ним. Получается восемь ветвей, по паре на каждую оболочку.

Вход в терминал – под западной, самой узкой оболочкой, угол который нависает в трех метрах над землей. Под этот навес подъезжали машины. Западная оболочка и восточная – широкая, обращенная к аэродрому – низкие. Боковые оболочки – высокие, они поднимаются до двадцати трех метров. Будучи отделены друг от друга зазорами, начинающимися от опор, посредине оболочки смыкаются и тем самым уравновешивают силы, которые могли бы угрожать им обрушением вовне или внутрь. Кевин Рош, соавтор Сааринена, заканчивавший строительство после его смерти (1961), вспоминал, как однажды за завтраком Ээро показал, как должны работать оболочки: он надавил на кожуру грейпфрута, а когда отпустил, она снова стала выпуклой 968 968 Prelinger E. Eero Saarinen. TWA Terminal // Thiel-Siling (ed.). Op. cit. P. 90. .