Александр Степанов - Очерки поэтики и риторики архитектуры

Обелиск заставил бы вспомнить державный Рим, и это было бы соразмерно престижу Санкт-Петербурга как столицы империи, сокрушившей мощь империи Наполеона. Однако эту мысль оттеснила бы на второй план ассоциация с Римом католическим, папским. Аллюзия на Римско-католическую церковь в столице православной страны? Возможно, у самого Николая Павловича и были сомнения, следует ли одобрять проект Монферрана, но решающую роль сыграл совет его шурина Фридриха Вильгельма – будущего короля, а в молодости кронпринца прусского 268 268 Пахомова-Герес В. А. О неразгаданной тайне Александрийского столпа, Царицына острова и неизвестном «русском» архитекторе Фридрихе Вильгельме IV // Россия – Германия. Пространство общения. Материалы X Царскосельской научной конференции. СПб., 2004. С. 322. , отлично разбиравшегося в архитектуре. О доверительности их отношений говорит то, что Николай с женой в летние месяцы посещали Потсдам едва ли не чаще, чем Петергоф 269 269 Лосева Л. С. Петергоф эпохи эклектики как модель романтического города // Город и искусство. Субъекты социокультурного диалога. М., 1996. C. 139 . А Берлин в те годы конфликтовал с Ватиканом. Идея обелиска была отклонена, и Монферрану не оставалось ничего иного, как взяться за проект колонны, которую мы теперь знаем.

Вспоминая работу над Александровской колонной, он писал: «Колонна Траяна, этот наиболее прекрасный образец, созданный людьми в этом роде, естественно представлялся моему уму, и я должен был и в дальнейшем, подобно тому, как это сделали в Риме в отношении колонны Антонина 270 270 Монферран имел в виду колонну Марка Аврелия, которую архитектор Сикста V Доменико Фонтана ошибочно назвал колонной Антонина Пия. , а в Париже с колонной Наполеона 271 271 Имеется в виду Вандомская колонна в Париже. , постараться насколько возможно приблизиться к прекрасному античному образцу» 272 272 Цит.: Чеканова О. А., Ротач А. Л. Огюст Монферран. СПб., 1990. URL: https://www.litmir.me/br/?b=219189&p=1 (дата обращения 01.02.2019). . Очевидно, решив следовать этому образцу, он не считался ни с тем, каково было архитектурное окружение колонны Траяна, когда Аполлодор Дамасский поставил ее на форуме этого императора, ни с ее погребальным смыслом. Монферран мыслил колонну Траяна, по аналогии с Вандомской колонной, свободной от погребальных коннотаций и являющейся центром большой площади.

Однако исторически некорректное понимание колонны Траяна имело оправдание. За сотни лет до того, как Монферран взял ее в качестве образца для своего творения, императорские форумы превратились в грандиозный безжизненный пустырь с обломками колоннад. Пережив и человеческое, и архитектурное свое окружение, колонна Траяна утратила роль, ради которой ее воздвиг Аполлодор. Она открылась взгляду от подножия до вершины, стала доминантой омертвевших форумов. Именно в этой новой роли, известной нынешним туристам, видел ее и Монферран. Колоссальным размером и безжизненностью Дворцовая площадь – эта обширнейшая пустота в центре имперской столицы – перекликалась с опустевшими римскими форумами. По существу, она была общегосударственным святилищем двух главных божеств языческого российского пантеона: Власти Самодержавной и Силы Военной. Поэтому я считаю большой удачей, что в ее центре высится не обелиск, а именно колонна, сколь бы далек ни был Александрийский столп от подлинного смысла своего римского образца.

Монолитность Александровской колонны, подобающая, скорее, обелиску, – метафора общероссийской благодарности Александру I. То, что этот монолит – высочайший в мире, соответствовало, надо думать, представлению Николая I о собственной значительности. А то, что тело этого монолита не несет на себе изображений, освобождает его от роли экспозиционного устройства и тем самым подчеркивает его самоценность.

Тон гранитного ствола розовый, телесный, живой. С огромной энергией уходит он ввысь, но капитель, возглавляющая это воображаемое движение, одновременно препятствует ему, ибо массивная черная плита-абак, сгущающая наверху тень, напоминает о родовом предназначении всех колонн нести нечто на себе, и наша колонна тоже не вполне свободна: на нее опирается пьедестал с ангелом, держащим крест. Сама эта плита воспринимается издали как короткая горизонтальная перекладина колоссального креста. Такова архитектурная метафора преодоления тяжести, столь важная для памяти о победе, давшейся с великим трудом.

И, конечно, римско-дорическая капитель Александровской колонны «благообразнее», как выразился бы Витрувий, коринфской и ионической, ибо память об Отечественной войне сурова, и, как бы ни были симпатичны их листья и завитки сами по себе, здесь им не место. К тому же, эти нарядные капители теряют свою прелесть при взгляде снизу, тогда как дорический эхин спокойно утверждает свою чашеобразную форму в любом ракурсе.

Надпись на архитраве памятника Лисикрата, воздвигнутого в Афинах в 334 году до н. э., сообщает: «Лисикрат [сын] Лиситида хорег [дема] Кикиней [из филы] Акамантидов выиграл [соревнование хора] мальчиков Теон [был] флейтистом Лисиад афинский обучал [хор] Эвенет [архонтом]» 273 273 URL: Хорегический памятник Лисикрата / Афины https://tuorism.ru/europe/greece/afiny/dostoprimechatelhnosti-afiny/khoregicheskijj-pamyatnik-lisikrata-afiny/ (дата обращения 01.03.2019). . Хорегами называли богатых граждан Афин, на которых лежала общественная обязанность оплачивать организацию и подготовку хоров для дионисийских празднеств. Лисикрат, хорег победившего в состязании хора, был, согласно обычаю, награжден бронзовым треножником с правом выставить его для всеобщего обозрения на подобающем постаменте среди других подобных трофеев вдоль улицы, примыкавшей к театру Диониса на юго-восточном склоне Акрополя.

Памятник Лисикрата – одиннадцатиметровой высоты постамент для небольшой вещи, ныне утраченной. Благодаря контрасту величин здание казалось крупнее, чем оно есть на самом деле. В том, что оно состоит из кубического подиума, полого цилиндрического корпуса и конической кровли, выражено пристрастие заказчика и архитектора к членораздельности целого, понимаемого как единство в многообразии.

Шесть колонн, стоящих по окружности, способны были бы и без заполнения промежутков нести архитрав и фриз, выполненные из цельных мраморных колец, плюс карниз, состоящий из шести частей, и монолитную кровлю. Но если заполнение толщиной в полколонны не оправдано конструктивными соображениями, то зачем оно тут? Судя по тому, что в эллинской архитектуре такой мотив встречается редко, у создателей была идея более важная, нежели забота о прочности постройки.