Александр Степанов - Очерки поэтики и риторики архитектуры

Легенда относит его возникновение примерно к концу VII века до н. э., когда Публий Гораций, младший из трех братьев, принесших Риму в бою с Куриациями превосходство над Альбой Лонгой, в пароксизме патриотической ярости убил свою сестру Камиллу. Народное собрание вместо того, чтобы предать убийцу смертной казни, обязало его пройти под балкой, как под ярмом, с закутанной тканью головой. Гораций так и сделал, и было решено, что он тем самым очистился от скверны убийства и восстановил утраченный статус гражданина, имеющего право на любую законную деятельность, включая – что особенно важно – семейную жизнь. Ибо убийцу пощадили, чтобы не прервать мужскую линию славного рода Горациев.

Вернувшиеся с войны молодые воины, проходя под балкой, по аналогии с очищением Публия Горация освобождались от гнева и ярости, столь же опасных в городе, сколь необходимых в боевых действиях, и тем самым реинтегрировались в мирную жизнь 278 278 Кнабе Г. С. Историческое пространство и историческое время в культуре Древнего Рима // Культура Древнего Рима. Т. II. М.: Наука, 1985. С. 112. . Гарантами их преображения были Янус и Юнона, чьи алтари стояли за балкой на обочинах дороги.

Янус, бог движения, переходов, открытий и закрытий, начал и завершений, был в этом обряде Янусом Куриатиусом. Эпитет «Куриатиус» он позаимствовал от покровительницы молодых воинов Юноны Куритис (латинское curitis произошло от сабинского curis – «метательное копье» «дротик»). А Юнона, богиня брака, материнства, женственности, женской производительной силы, выступала здесь в роли покровительницы девушек Юноны Сорории (эпитет «Сорория» происходит от латинского soror – сестра) и была связана с Янусом через идентификацию с богиней подземного мира Карной. Карна заманивала влюбившихся в нее в темные пещеры и затем скрывалась. Янус перехитрил ее благодаря способности видеть происходящее позади себя и, став ее любовником, даровал ей взамен отнятой девственности власть над дверями, дверными запорами, порогами и особенно над дверными петлями 279 279 Sororium Tigillum. URL: https://aratta.wordpress.com/2014/05/16/januar-hel-the-beginning-or-end/ (дата обращения 26.10.2019). .

Таким образом, способ очищения, придуманный для Публия Горация, основывался на мифологическом прецеденте: как Янус проник в пещеру, чтобы овладеть Карной, так Гораций прошел под балкой, чтобы вернуть право продолжать род. Голову его закутали, чтобы он ощутил себя как бы в пещере и чтобы сделать его похожим на фаллический апотропей 280 280 Ibid. . Sororium Tigillum замещала мифологическую пещеру, в которой Янус «взял девственность» Карны 281 281 Овидий. Фасты. VI, 128. . Очищение ради восстановления плодородия путем прохождения через пропасть в скалах, или над отверстием в земле, или же мимо дупла было в Риме широко распространено. «Янус часто ассоциируется с плодовитостью в мифах, представляющих мужской принцип движения, в то время как Юнона представляет дополнительный женский принцип плодородия: действие первого позволяет проявиться второму» 282 282 Sororium Tigillum. URL: https://aratta.wordpress.com/2014/05/16/januar-hel-the-beginning-or-end/ (дата обращения 26.10.2019). .

В брачных коннотациях обряда прохождения молодых воинов под балкой, находившейся – не забудем этого – на границе померия, я вижу дериват исследованных Ольгой Фрейденберг земледельческих мифов о въезде божества в город: «Если город, как и земля, представлялся женщиной, а брачащееся божество въезжало в город, то в силу конкретного мышления самый въезд уже олицетворял половой акт; входя в город, бог оплодотворял его (ее). Поэтому ворота города должны были представляться в виде женского органа производительности. Так мы и видим в международном фольклоре: открыть ворота – это значить родить, и ворота однозначны женскому рождающему органу. Материнская утроба при родах – открывающиеся небесные ворота, а пройти сквозь ворота, через дверь – значит спастись, родиться» 283 283 Фрейденберг О. М. Въезд в Иерусалим на осле // Фрейденберг О. М. Миф и литература древности. М., 1998. С. 630. .

Конечно, триумфальная арка Тита – не совсем то же самое, что Sororium Tigillum . Но ее относительная простота позволяет видеть ее родство с Sororium Tigillum . Я не могу представить, чтобы ни у организаторов триумфа 71 года, ни у молодых легионеров, проходивших под аркой, совершенно не возникало хотя бы смутных воспоминаний о героическом сражении Горациев с Куриациями, о древнем обряде очищения воинов и о его мифологических истоках. Не могу представить, чтобы для проектировавшего триумфальную арку зодчего и его заказчиков свод был лишь способом перекрыть пролет между опорами, и чтобы орнаментированный антаблемент был нужен только для соблюдения приличий, продиктованных пиететом перед эллинской архитектурой. Свод здесь – метафора той самой пещеры или утробы, а антаблемент – каменный эквивалент деревянной балки над входом в утробу города.

Отсылки к этим ритуальным и мифологическим основаниям не исчезли и в мемориальной арке, автором которой иногда называют Рабирия – любимого архитектора Домициана. Каменный параллелепипед, трехчастный по высоте и ширине, обладает, несмотря на сравнительно небольшую высоту (пятнадцать метров), такой мощью, что полукруглое завершение проема кажется не инженерным решением, без которого было не обойтись, а декоративной вставкой. Благодаря ей по-мужски прямоугольная П-образная форма, которая якобы могла бы стоять сама по себе, входит во взаимодействие с формой женственно гибкой и упругой и тем самым получает моральное оправдание: она – патриархальный покровитель и защитник обрамляемого проема. Не случайно у полукруга восточного фасада сосредоточены женские персонажи: богиня Рома на замковом камне 284 284 На замковом камне западного фасада изображена аллегорическая фигура Гения народа Рима. и крылатые победы, устремленные к ней из пазух свода.

В чем сила арки? Умом понимаешь, что пилоны нужны, чтобы погасить распор свода, но глаза видят не игру сил в конструкции арки, а всю ее, взятую целиком, как раму для вида на форум, Капитолийский холм, небесную высь – то есть для картины Рима. Оставив проем за спиной, вроде бы, имеешь перед глазами то же самое, однако без каменной рамы поле зрения расширяется, взгляд рассредоточивается – и ты уже осознаешь себя не перед картиной, только что волновавшей и притягивавшей тебя, как не вполне достигнутая цель, а просто окруженным средой форума. Вместо завораживающей картины воспринимаешь множественность ее частей.

Рабирий накладывает двухколонное (точнее, двухполуколонное) обрамление проема на широкую стену, возведенную на несокрушимом основании, вдвое превышающем рост человека и благодаря этому соразмерном массе аттика. Этого, как будто, уже достаточно, чтобы описанные мной эффекты арки проявились в полную силу. Зачем же нужны еще полуколонны по краям стены? Можно ответить ссылкой на прецедент – на арку Августа в Аосте 285 285 Вельфлин Г. Римские триумфальные арки // История архитектуры в избранных отрывках. М., 1935. C. 122–124. : дескать, такой тип арки импонировал Домициану, потому что намекал на мнимое сходство его правления с «золотым веком» Августа. Но тем самым вопрос о крайних полуколоннах не закрывается, а просто переносится на другой объект: зачем были нужны крайние полуколонны арке в Аосте и вообще любой арке такого типа?