Александр Степанов - Очерки поэтики и риторики архитектуры

Трудно найти во Франции произведение архитектуры, которое противопоставляет итальянскому вкусу – французский с такой энергией, как Шамбор. Движителем этого противопоставления было тщеславие Франциска I. Главный риторический прием неизвестных нам архитекторов – разделить здание на два совершенно непохожих друг на друга уровня. Ниже карниза третьего этажа – итальянская часть, выше – французская. Верхняя господствует над нижней, как над собственной демонстрационной платформой, на которой французские зодчие дали волю своему первобытному художественному инстинкту 387 387 «В этом ожившем камне вновь торжествует старый французский дух» ( Петрусевич Н. Искусство Франции XV–XVI веков. Л., 1973. С. 145). : «Вздымая к небу заросли бесчисленных башенок, ажурных фонарей, балюстрад, галереек, люкарн, каминных труб, флюгеров, шпилей, флагштоков, Шамбор высится на зеленых берегах Косона (левый приток Луары) словно заколдованный замок из сказок Перро. (…) Неповторимое очарование Шамбора – в радостной фантазии его строителей, не скованной ни конформизмом традиции, ни диктатурой нового стиля» 388 388 Стародубова В. В. Искусство Франции // Искусство Возрождения в Нидерландах, Франции, Англии. М., 1994. С. 111. .

Итальянизмы Шамбора – особый ордер для каждого этажа, симметричные группы окон, полуциркульные арки и ниши, не слишком обильные украшения из классического репертуара (волюты, гирлянды, путти) – читаются на его стенах. Однако стены эти вырастают из плана, который мог показаться великому полководцу Карлу V позавчерашним днем. Строить квадратный донжон с башнями на углах, включенный в каре ограждений с еще четырьмя угловыми башнями имело бы смысл не позднее первой половины XV века. Но строители Шамбора повторили, с небольшими изменениями, фортификационную схему Венсенского замка, каким он стал за сто лет до закладки Шамбора 389 389 Müller M. Das Schloß als Bild des Fürsten. Herrschaftliche Metaphorik in der Residenzarchitektur des Alten Reichs (1470–1618). Göttingen, 2004. S. 267. . С тех пор в соревновании фортификаций с артиллерией первые были обречены на крах. Но даже если французский король еще не понял этого, то зачем ему опущенные чуть ли не до земли окна, прямо-таки приглашающие любого противника ломиться в окна, если не пускают в двери, тем более что выбранная им местность ничем не защищена?

Рассуждая так, Карл V судил бы о намерениях Франциска I слишком прямолинейно. Хозяин Шамбора не хуже своего коронованного гостя понимал, что ядра потенциального противника за несколько часов пробьют в стенах Шамбора бреши, достаточные для взятия замка без приставных лестниц. Поэтому здесь ему не нужны были ни дозорные галереи с зубцами на башнях, ни машикули между башнями.

Шамбор был заложен в том самом 1519 году, когда после смерти императора Максимилиана I французский король пытался добиться императорской короны, которую, однако, возложили на голову Карла, сына Максимилиана. Использование общеизвестных норм замковой поэтики входило в риторическую программу Шамбора, задуманного «как воплощенная утопия Франциска I, как архитектурный образ французского королевства» 390 390 Prinz W. Schloß Chambord und die Villa Rotonda in Vicenza. Studien zur Ikonologie. Berlin, 1980. . Франция – это единство, черпающее мощь в многообразии, это ликующая устремленность ввысь, – убеждал Шамбор императора, который у себя в Гранаде отдал предпочтение унылой горизонтали. Поскольку же Франциск I обнаруживал склонность к отождествлению своего королевства с самим собой, то Шамбор являлся также и его метафорическим автопортретом, сообщавшим любому посетителю, что владелец замка, несмотря на то, что ему довелось испытать горечь и позор испанского плена, ни на йоту не поступается рыцарскими идеалами. Во имя поддержания чести своего имени и престижа страны он по-прежнему готов сразиться хоть с самим дьяволом.

Что творилось в душе Карла в те три дня в Шамборе? Говорят, он бóльшую часть времени провел на охоте.

Своим незабываемым художественным эффектом Шамбор обязан не прямоугольной планиметрии, а именно башням (из коих две южные остались недостроенными) 391 391 В основу плана Шамбора положен квадратный модуль со стороной приблизительно в пять туаз, то есть в десять метров. В свою очередь квадратный донжон, занимающий площадь в двадцать пять модулей (то есть примерно 50 × 50 метров), является бóльшим модулем для плана всего замка, в котором укладывается три больших модуля в длину и два в ширину. Таким образом, площадь замка равна приблизительно 150 × 100 квадратных метра ( Coilhac D. Le Secret de François 1er // dimanche 17 avril 2016). Каре корпусов было задумано одноэтажным, не имеющим окон, но планы строителей изменились, и над глухими аркадами куртин с северо-западной стороны, а также на половину длины боковых сторон каре появились еще два этажа. , благодаря которым он выглядит в целом не как покоящийся на земле массив, а как совокупность множества больших и малых вертикалей. Над центром донжона высится самая высокая, тридцатидвухметровая башня – ажурное завершение знаменитой парадной лестницы, идею которой часто приписывают Леонардо да Винчи. Во всяком случае, это устройство вполне в духе его архитектурных фантазий. Два винтообразных лестничных марша поднимаются от противоположных радиусов воображаемого цилиндра. В центре они закреплены на каменной шахте, пронизывающей все этажи донжона, а на периферии опираются на восемь пилонов. Лестница эта была столь знаменита, что о ней упоминает в своем трактате Палладио, называя ее «прекрасным изобретением» 392 392 Палладио А. Четыре книги об архитектуре. Кн. I, гл. 28. . К лестнице сходятся залы, образующие в плане равносторонний крест и перекрытые коробовыми кессонированными сводами.

Почему за двадцать восемь лет царствования, остававшихся у Франциска I с момента закладки этого замка, он провел здесь в общей сложности всего лишь семьдесят два дня, притом чем ближе замок был к завершению, тем, кажется, меньше им интересуясь и ссылаясь на сильные сквозняки, гулявшие в Шамборе? Во-первых, Шамбор и не замышлялся как постоянная резиденция. Это был охотничий замок. Во-вторых, у меня нет уверенности, что «сквозняки» были пустой отговоркой. В-третьих, после того, как грандиозная пропагандистская машина, называвшаяся «Шамбор», была заведена, Франциск мог позволить себе поселиться в куда более скромном и уютном Фонтенбло.

Шамбор интересно сравнить с Версальским дворцом. Сразу становится ясно, что архитекторы Версаля отталкивались от Шамбора как от того, чем не должна быть королевская резиденция. Главное – Версаль не должен был иметь ничего от того старофранцузского вкуса, который с такой выразительностью представлен Шамбором и является ныне его самым привлекательным свойством.