Робин Махержи - Что будет дальше? Искусство превращать истории в сценарии [litres]

Упражнение

Посмотрите несколько сцен любого фильма без звука. Что дают нам слова? Какая часть истории рассказывается с помощью визуальных образов, ракурсов камеры, цветовой гаммы, выражения лица, жестов и костюмов? Если фильм хоть немного хороший, ответ – огромная.

Мы уже видели, насколько важно выстроить придуманный вами мир. Все в нем, включая главных героев, их потребности, желания, неуравновешенность и поступки, рождается из этого мира. Наоборот не бывает. Аналогичным образом каждый предмет также является частью этого мира. Быть может, это до боли очевидно, но, как мы уже видели, скажем, на примере «Охоты Ханта», здесь тоже все может пойти под откос. Быть частью этого мира – значит быть частью вертикальной конструкции. Машина не просто так привозит персонажа из одного места в другое. Марка и модель машины, ее состояние, свешивается ли что-нибудь с зеркала (игральные кости, плюшевый мишка, распятие, освежитель воздуха…), какая музыка в ней играет, с какой скоростью едет водитель – все это уходит корнями в историю, которая в свою очередь уходит корнями в тему. Подумайте: житель итальянской деревушки двадцать первого века вряд ли полезет в «Кадиллак», если только это не фильм «Монти Пайтона».

Многое создается из Аристотелевых единств [5] Единство действия, единство места и единство времени. – Прим. ред. , по крайней мере в определенной степени. Если нет, им отдают должное, не соблюдая, а нарушая их принципы. Друзья-ученые говорят, что его первоначальные указания дошли до нас в искаженном виде, в переложении каких-то французских интеллектуалов, живших в один из тех периодов истории, когда люди, не имеющие никакого отношения к писательству, зарабатывают на жизнь тем, что указывают авторам, как писать. Так что, возможно, стоит либо не принимать их в расчет, либо присмотреться к ним повнимательнее. Во всяком случае, мы уже видели, что, если весь материал (история, персонажи, мотив и т. д.) рождается из Основы и остается верен своему происхождению, единство неизбежно формируется естественным образом. История заключается в сингулярности завершенного действия. Персонажи представляют собой не просто набор ловких авторских приемов. У них есть внутренний импульс, пронизывающий все их характеристики (о чем мы поговорим чуть позже). Даже пейзаж обязан происхождением упорядоченным законам логически выстроенного мира. При этом все эти компоненты действуют сообща, как части единого целого, – целого, которое в конечном счете превращается в нечто большее, чем просто сумма слагаемых.

Сингулярность замысла, или истории, начинается с самого первого плана, а то и с титров. Первое, что появляется на экране и доступно восприятию, воплощает историю, персонажа и тему – а значит, Основу. Овладев этим принципом, вы сможете поведать куда более впечатляющие истории. По меньшей мере вам не придется иметь дело со скучными диалогами, объясняющими, что происходит. Так давайте рассмотрим этот момент более подробно.

В музыке мотив представляет собой основной мелодический рисунок, мелодию. Лейтмотив – это главный мелодический рисунок, основная фраза (или фразы), вокруг которых строится все произведение. В индийской музыке нечто подобное называют «рага» – это четкая, зачастую традиционная последовательность нот, от которой музыкант отталкивается, когда переходит к импровизации. То же самое наблюдается в джазе. Каким бы ни был жанр, композитор или исполнитель найдут свою фразу, а затем будут исследовать ее возможности. Чем сильнее эта фраза, тем больше возможностей, тем активнее их можно использовать. В фильме «Амадей» (режиссер – Милош Форман, сценарист – Питер Шеффер) есть прекрасный момент, когда Моцарт берет мелодию Сальери и обыгрывает ее в разных вариациях, превращая обыденное в нечто совершенно потрясающее. Настоящее мастерство заключается в том, чтобы отклониться от маршрута, свернуть с проторенного пути, отправиться к неизведанному, сделать другой выбор, но не потеряться. Периодическое возвращение к основной фразе поможет восстановить ее звучание в ушах аудитории.

В драматургии мотив – это попросту предмет, наделенный смыслом; можете назвать его атомом Основы. Им может стать стакан виски, чековая книжка, пистолет, кусочек жевательного табака, а может – ракурс камеры, реплика из диалога или фрагмент костюма. Им может стать музыкальный рефрен. В фильмах про Джеймса Бонда мы зачастую понимаем, что мистер Бонд оказался в чрезвычайно трудной ситуации или же вот-вот воспользуется своим шармом, поскольку слышим знакомые риффы. Мелодия отличная, и, покуда мы можем мычать ей в такт, она не устареет. Это кое-что да значит. Аналогичным образом великолепные композиции, на писанные Джоном Уильямсом к «Звездным войнам», обыгрывают разные мотивы для разных персонажей. Даже когда музыка становится скорее грозной, чем мелодичной, и скорее заполняющей, чем периодической, как у Филипа Гласса в фильме «Часы», она кое-что говорит нам о ценности и значимости (о беспощадной депрессии Вульф и тяжкой ноше времени, сохранившейся по сей день).

Точно так же, как мы видели, визуальные образы, то есть предметы, могут обыгрываться для создания конкретного, повторяющегося отклика. Так, например, в фильме «Звуки музыки» активно фигурируют горы. На самом деле, вы только прочли это название, а в голове у вас, скорее всего, уже появилась картинка – горы и, возможно, скачущая меж них Джулия Эндрюс.

Горы дышат свободой, красотой, простотой и величием природы. Все эти качества дороги сердцу главной героини – Марии. Каждый раз, когда в кадре появляются горы, они напоминают нам об этих качествах. Если говорить об истории, они символизируют свободу, которой бедная девушка лишилась, отправившись работать гувернанткой в дом, где царит псевдовоенная дисциплина и надо воспитывать кучку невыносимых сорванцов. Горы – именно то, чего она так жаждет, это Эвридика, с которой ее разлучили. С детьми невинный восторг и спонтанная свобода кажутся само собой разумеющимся явлением. Но только не с этими детьми. По крайней мере, не сразу. В решающей сцене Мария ведет их на прогулку. Куда? На холмы, конечно, чтобы дети заново открыли себя и стали теми, кем, по сути, являются. Когда сердце Капитана наконец тает (освобождая его от эмоциональной пустоты, в которую он погрузился после тяжелой утраты), он поет песню „Edelweiss“ («Эдельвейс»), о цветке, благоухающем на пастбищах высоко в горах. Если говорить о мотиве, в определенной степени эдельвейс – это Мария. В этот момент она понимает, что он влюблен в нее. Прошу прощения за спойлер, но когда в финале вся семья сбегает от нацистов, они пересекают горы, с которых мы и начали нашу историю.