Робин Махержи - Что будет дальше? Искусство превращать истории в сценарии [litres]

Возможно, следующие вопросы помогут вам глубже погрузиться в характер своих героев:

• Что было бы, не случись то, что случилось? Иными словами, уберите из истории главное событие и представьте, как протагонист радостно продолжает жить неомраченной жизнью. Эвридика пережила змеиный укус. Что случилось потом?

• Что будет делать ваш герой после титров?

• Как герои повлияли друг на друга? Что бы они делали, если бы никогда не встретились?

• Измените важную деталь в истории центрального персонажа (его родители решили переехать или же не переезжать в другой город либо страну). Что бы он делал? Каким бы стал?

Придумайте несколько вопросов самостоятельно.

Триангуляция

Большое внимание придается последовательности в создании персонажа, но непоследовательность столь же полезна. Мы уже говорили, что чем лучше проработаны корни героя, тем легче ему адаптироваться к ситуации. Аналогичным образом, чем сложнее его внутренний мир, характер, чем больше тревог, потребностей, эмоций и мыслей его одолевают, тем больше оттенков собственной натуры он сможет открыть в той или иной ситуации. Благодаря этому у нас появляется мощный инструмент для раскрытия персонажа. Действует он уж точно эффективнее, чем сцены, где персонажа обсуждают другие герои (и которых надо избегать всеми силами).

Аналогично тому, как местоположение мобильного телефона вычисляется по его относительной близости к трем вышкам, персонажа можно триангулировать, наблюдая за его реакцией на разные ситуации. Так, например, с другом он может проявить себя человеком веселым, с начальником – подобострастным, а с подчиненным – напыщенным. Разница в поведении позволяет определить центр, логос, и не приходится ничего описывать или объяснять. Так что помещайте героя в разные обстоятельства и дайте ему на них отреагировать. Уолтер Уайт («Во все тяжкие») по-разному ведет себя с боссом, учениками, женой, шурином и соучастником преступления. Однако в душе это один и тот же Уолтер Уайт. Мы постоянно пользуемся этим приемом, чтобы читать людей вокруг. И, если уж быть совсем честными – то, что мы считаем своей собственной последовательной манерой поведения, уникальным, легко различимым образом действия, то и дело меняется в зависимости от обстоятельств.

Здесь нужен определенный талант перевоплощения, ведь необходимо глубокое понимание героя или сочувствие ему. В «Безумцах» Дон Дрейпер незаметно превращается из супер-пупер крутого гуру по рекламе в озабоченного волокиту, а потом – в невнятно лопочущую развалину, и все это за несколько минут. В его характере есть трещина между тем, кем он был и кем стал, однако он не кажется зрителю слишком непостоянным благодаря тому, насколько глубоко прописан персонаж. Добравшись до последних сезонов, мы узнаем о нем достаточно, чтобы ничему не удивляться (или почти ничему).

Если ваш герой не сталкивается с достаточным многообразием ситуаций, заставляющих его меняться, выделите время и придумайте несколько закадровых сцен. Пусть он попадет в автокатастрофу, столкнется с беременной женщиной, потеряет очки. Вертите его и так и сяк, пока не почувствуете, что точно нашли центр.

Если корни персонажа достаточно хорошо проработаны, во всем, что он говорит и делает, мы отчасти узнаем себя. Его история будет тянуть нас за собой. Герою вроде Ганнибала Лек-тера сложно рассчитывать на симпатию и понимание зрителя, но его голод, желание и инстинкт выживания, какое бы примитивное и аморальное применение он им ни находил, есть в каждом из нас. Это не значит, что потенциально каждый из нас – серийный убийца, нам присущи и другие черты, блокирующие подобные импульсы, даже если таковые вдруг появятся. Однако мы знаем, каково это – в чем-то нуждаться, чего-то хотеть, а порой – резать углы (пусть и не глотки) для достижения своих целей. Так что он не чужд нам в полной мере. Есть и злодеи, которым мы совершенно не симпатизируем. Мы просто ждем, когда же их разгромят или когда они, подобно Дарту Вейдеру и Ричарду II, будут раскрыты. Однако наш герой должен быть окутан слоями мыслей, чувств и характерных логосов, если он, конечно, не просто водитель за рулем автомобиля в разгар погони. Суть в том, что в определенный момент мы должны суметь каким-то образом начать отождествлять с ним себя. Все мы сольемся воедино на пути преобразования, который проходит герой, это простой, первобытный процесс сокрытия и раскрытия человеческой сущности. Симпатия не имеет значения, если герой прописан достаточно мощно, а его путь становится нашим собственным.

Как только вы надлежащим образом пропишете героев, появится новая проблема – не как заставить их что-то делать и говорить, а как их остановить. У них теперь своя жизнь. Во время короткого собрания по сценарию и последующей читки продюсер указал на фразу одного из персонажей, Джеда, который вел себя как обычно – был остроумным, дурашливым, немножко грубым. Смотрите рисунок на предыдущей странице. Продюсер спросил, не может ли персонаж сказать что-нибудь еще. Отчего же нет. Я нацарапал еще несколько строк. В итоге одному из героев пришлось вмешаться и перебить его. Суть в том, что к тому времени Джед обзавелся собственным голосом, а моя работа заключалась в том, чтобы уважать это.

Что логичным образом приводит нас к следующей теме наших размышлений – к диалогам.

Слово «диалог» буквально означает проявление логоса («слово», «разум», «мнение») через («диа») что-либо. Так персонажи рассказывают о себе. Мы постоянно обращаемся к диалогам. Даже оставшись одни, мы зачастую поддерживаем непрерывный поток внутренней речи, тем самым напоминая себе, кто мы или кем себя считаем, и что мы живы. На самом поверхностном уровне кажется, что диалоги – это просто слова, которые произносят герои. Однако, как мы уже видели, слова эти указывают (или должны указывать) на наличие более глубокого смысла, который рождается на предъязыковом уровне, в самом ядре человеческой сути.

Порой под словом «диалог» понимают простой «обмен репликами между двумя людьми», т. е. «ди» означает «два», а «лог» – «речь». В таком случае он четко отличается от монолога, где «моно» означает «один». Впрочем, это не совсем правильный подход, ведь так и тянет спросить: как же вы тогда называете разговор нескольких человек (мультилог?) и как быть с паузами между словами? На деле мы, как правило, разговариваем в компании, поскольку присутствие других людей подстегивает, провоцирует нас высказаться. Так что «обмен репликами между двумя людьми» – не самое плохое определение. Просто неправильное.